– У меня из-за тебя нервные тики начались. Надеюсь, Радеев этого не заметит.
Радеев, оставленный мной на Хэварта, отстал, задержанный моим верным капитаном, но
нагнал меня, как только Шлак прервал передачу…
– Хэварт рассказал мне про ваших кошмарных “собак”, которые меня крайне интересуют… И у
меня появились вопросы…
– Ко мне или к ним?
– Пока еще к ним… Вернее, к вашему Шлаку, ведь он один обладает уникальным разумом
машины, подобной человеку… Позвольте мне украсть его у вас на несколько минут…
– На кражу позволения не просят, Радеев.
– Ну вы уж не поскупитесь на слова, очистите мою совесть согласием передать его в мое
распоряжение… Тогда мне не придется похищать его тайком, причиняя вам излишние хлопоты, –
ведь разбираться с похищениями такая морока…
– В этом я вам верю – в этом деле у вас, определенно, опыт серьезнее моего, Радеев.
– Ваша проницательность заслуживает уважения… Видите, я снова вошел в ваше положение –
войдите и вы, наконец, в мое…
– Договорились, Радеев. Как вы говорите, – делу время потехе час. Так берите на потеху моего
“щенка”, пока я буду заниматься делом.
Радеев улыбнулся, заглядывая мне в лицо, но эта улыбка получилась у него излишне хищной.
– Боюсь, вы наше присловье употребили не в обычном его смысле – неверно, так скажем…
– А вы не бойтесь, Радеев.
Он остался стоять у меня за спиной, сконфужено разводя руки… Шлак, стоящий у его ног
задрав голову, еще раз скрипнул подергивающимся веком… А я отослал Хэварта к капитану с
заводского контроля – пусть разбираются, долго и усердно проверяя все тонкости, пока техника
работает неисправно… А меня ждет этот бестолковый солдат, готовый сделать все, что я ему
скажу… Единственное, что беспокоит меня, – сможет он сделать то, что мне нужно, или нет… Я не
потребую от него ничего сложного для нормально функционирующего человека, но он –
поврежден и может не справиться…
– Воробьев, подойди. Встань здесь и подними глаза.
– Да, полковник…
Я всмотрелся в его фон, он – почти пуст, почти чист… Мысли этого солдата крайне скудны…
– Ты умеешь составлять мысленные отчеты?
Солдат замялся…
– Не очень…
– Записываешь лишнее мысли?
– Нет, наоборот… Но я научусь…
– Не волнуйся, все в порядке. Я научу тебя. Позже. А сейчас забудь об этом.
– Забывать мне легко, полковник, а запоминать…
– Я научу тебя помнить. Но позже. А сейчас меня ждет офицер Хантэрхайма. Принимайся за
настройки – пора его разбудить.
Солдат не только успокоился, но и обрадовался. Это точно выбьет из его дырявой головы все
мысли и не оставит в его разуме четкой памяти… Он не способен стереть отчетную память
ошейника, не способен и подчинить память, направляемую в отчет… Но он не оставит начальству
ненужные мне воспоминания. С командиром он поделится разве что мечтами, заполонившими его
слабый ум. Можно считать, что я здесь один – один с этим еще неживым человеком, офицером
S9… И сейчас я посмотрю в глаза этому человеку, которому суждено мной перевернуть этот мир…
– Загрузка.
– Есть загрузка.
– Готовность.
– Есть готовность.
26
– Активация.
– Есть активация.
Запись №11
Я с напряжение всмотрелся в открытые глаза офицера, устремленные еще в пустоту…
– С пробуждением вас, Айнер.
Офицер наставил на меня светлые глаза, как оружие…
– Обойдемся и без этого, полковник.
– Называйте меня Готфрид Грабен.
– Мне не придется вас так называть. Мне вообще вас никак называть не придется. Я должен
идти и не думаю, что мы с вами еще встретимся. Меня ждет вечная война, а вас… Черт… Я не
знаю, что вас ждет.
Нет, это не тот взгляд, не тот ответ, которого я ждал… Похоже, что-то пошло не так, как я
планировал… Его ответ звучит неожиданно и – даже угрожающе…
– Что вы имеете в виду, Айнер?
– То, что не знаю, что вас ждет.
– Не знаете, что делают нейропрограммисты высшего офицерского состава?
– В общем – знаю. А вот, что делаете конкретно, вы – понятия не имею.
– То же, что и остальные.
– Что-то не похоже. Вернее, вы – не похожи.
– А на кого же я тогда похож, Айнер?
– На черта. Не на того, кто из хромых и косых шутников. На главного и серьезного – того, кто
не хромает и не косит, а заставляет хромать на ногу и кривить глазом других чертей.
– Вы считаете, что эта ваша гипотеза основательна, Айнер?
Он указал мне прищуренным глазом на свору “собак”, брошенных Шлаком и разбредшихся
вокруг меня…
– У вас в подчинении полно “чертей” – и все они – хромые и косые.
– А вы прежде, чем начать надо мной насмехаться, не подумали, что вашу память мог
прописать именно я?
– Насмехаюсь над вами не я, а вы – насмехаетесь над собой правдой, которую я вам просто
констатирую. И вообще… Может, вы один выставили из головы на всеобщее обозрение целый
отряд злых шуток в образе “собак”, но в голову такие шутки забредают – не вам одному. И не у вас
одного они в темницах головы долго не томятся.
Я замолчал, размышляя, а он сошел с вертикальной установки и встал перед растерянным
солдатом…
– Ты что стоишь, когда время идет?!
– Я…
Айнер не дождался даже ответа – он вырвал у Воробьева из рук приготовленное для него
обмундирование… Нет, я ждал не такого… Нет, не такого…
– Стойте, Айнер. Вам рано идти.
– Через час я должен вступить в должность – это мой долг. И времени мне хватит – только
долететь до Хантэрхайма.
Я свел на офицере сканирующий взгляд, вчитываясь в его мысли… Они открыты мне, но –
непроницаемы для меня, подобно ночному мраку… Именно так мы смотрим во мглу – смотрим на
все, но не различаем ничего… Мой разум не может прочесть его мыслей, как глаза не могут видеть
в темноте… Моему разуму нужно время, как и глазам, всматривающимся в ночь…
– Стойте, Айнер. Я вынужден вас задержать. Мне нужно провести некоторые тесты.
– Проводите. Я вам для этого не понадоблюсь. Я в ваших тестах ничего не смыслю.
Нет, я не понимаю его мыслей. Возможно его мысли – не непроницаемый мрак, а
ослепительный свет – смотря на него, нужно не открывать, а прикрывать глаза… Да, нужно
проверить такой взгляд… Только мне и после этой пробы ничего не стало ясно… Я планировал его
27
ровно мыслящим, равно распределяющим и свет, и тьму… А получился он… Нет, я не понимаю…
Он с пугающей скоростью перестраивает мысли, перенаправляя их на непроходимые для меня
пути, просто, постоянно… Это не размеренный ход мыслей, рассчитанный мной, – это похоже на
перепады напряжения в электросети… Да, это скачки, незаметные сразу только из-за скорости…
из-за частоты… С этим открытием в мое сознание закралась мысль, что я, решая одну загадку,
только создал – другую…
– Стойте, Айнер! Вы не имеете права уйти, прежде чем я отпущу вас.
– Я возьму это право у вас, как взял эту шинель у солдата, не сообразившего, что у меня нет
времени ждать ваших действий, – у меня есть время только действовать!
– Вам не позволят действовать таким образом, Айнер.
– Позволят, никуда не денутся. Никто никуда не денется от данности. А мои действия –
данность.
Лей Мао… Он встал в дверях, и на его серьезном лице отразилась гордость за его правоту, не
осмысленную нами…
– Он не стабилен, полковник.
– Он стабилен, Лей… Просто, не так, как мы…
– Я должен доложить генералу Стагу, полковник. Я обязан…
– Собрались – докладывайте.
– Я пришел предупредить вас, полковник.