вы здесь страшные дела вершите… Не думайте, что я отчаялся ждать, когда вы промахнетесь и
попадетесь мне в руки… Нет… Я и не надеялся на ваш промах… Но я надеюсь на ваше
понимание…
– Скажите ясно.
– Я же, как вы, наблюдаю за вашим творением – я вижу деяния этого офицера S9… И жду, что
вы посмотрите на этого офицера – на этого опасного человека, которого вы собираетесь
продвинуть во власть – и поймете, что этот планируемый вами поступок неправилен… Такой
человек не должен получить власть – порядок не должен допустить такого… Только ваш человек
сильнее порядка – он возьмет эту власть… возьмет и без вас… А поможете вы ему пройти эту
проверку – он пойдет дальше… А вы собираетесь сделать это, несмотря на правила, –
намереваетесь разрушить порядок, стоя к нему лицом к лицу, смотря ему прямо в глаза…
– Я понял причину вашей тревоги, Радеев. Я не сделаю этого – я не собираюсь давать влияние
этому офицеру, внедряясь в память проверяющей его техники, так что можете спать спокойно.
– Нет, в ближайшее время мне даже беспокойно не уснуть…
– Вы получили все, что вам было нужно, и можете теперь вернуться в ваше подземелье.
– Нет, без вас мне не вернуться вообще… Вы так просто от меня не отделаетесь – вообще не
отделаетесь… Вы зашли слишком далеко, хотя и шли – еще недолго… Теперь вам вернуться никак
нельзя – надо идти дальше, дойти до конца… Вы должны ответить за ваше творение… Вы сделали
этого офицера таким, что ему посильно пройти эту проверку и без вашей поддержки… Он –
“пограничник”… Он – нарушитель, против которого не действуют правила и поправки… Вы
обязаны исправить это затруднительное положение…
– Я не имею права исправлять разум подключенного к жизни человека – это запрет, не
нарушаемый запрет.
– Не надо трогать разум, раз уж он запущен в жизнь… Но надо тронуть человека…
– Списать его?
– Списать… Не на ликвидацию – на понижение… на надежное понижение ранга.
– Он полковой командир – он не может командовать ротой.
– Может. Он быстро привыкнет… Наберется унтер-офицерской ругани – и не вспомнит, что он
– аристократ высшего состава, предназначенный вовсе не для этого…
– Не ждите, что я нарушу порядок и спишу его на понижение, присвоив ему звание ниже
положенного по результату проверки.
– Нет, не жду… Вы способны влиять на результаты, не нарушая порядка, – ваши поправки
повысят или понизят его незаметно для техники контроля…
– Я не стану больше влиять на его судьбу.
– Вы оказали такое влияние на его судьбу, что теперь вы не можете взять и устраниться от дел –
мы вам не дадим… Да вы и без нас – не сможете устраниться… Вы только раскусили вашу силу,
только вошли во вкус вашей власти над нашими судьбами… Вы только что поняли, что вы – наш
бог… Но еще не осознали, что некоторые наши боги – дьяволы…
41
– Вы и правда считаете меня опасным… Иначе у вас не было бы повода пытаться поймать меня,
провоцировать меня на нарушение правил порядка… на преступление…
Радеев вскинул на меня захолодевший взгляд…
– Я провоцировал вас на этот поступок. Но только для того, чтобы вы совершили его под моим
надзором. Только для того, чтобы вы увидели, что у вас получится, чтобы вы поняли, что вы
наделали. Я с вами ничего сделать не могу – могу только взывать к вашей совести во время ее
присутствия в вашей голове, указывая вам деяния, совершенные вами во время ее отсутствия.
– Вам не дотянуться до моих высоких целей и не добраться до моих великих дел.
– Высокие цели, великие дела?! Вы подвергаете опасности порядок! И вы уродуете чужие
жизни, идя к вашей высокой цели и ища величия! Я обязан остановить вас, возомнившего себя
всемогущим богом, до того, как вы сотворите себе армию бесов! Но все, что я могу, – убеждать
остановиться вас!
– С каких пор Тишинский видит препятствия для устранения опасного для порядка человека?
Он не убеждает – он просто убирает опознанных им нарушителей, пусть и не приговоренных к
смерти по прописанным правилам порядка.
– Вы думаете, что правила не писаны для нас? Нет, мы соблюдаем их, пренебрегая ими разве
что при крайней необходимости.
– Тишинский бессилен остановить меня – он бессилен насаждать свои порядки моему
начальству. Вам не позволят и пальцем меня тронуть, пока у вас не будет весомых доказательств
моей вины, а их у вас – не будет. Вы не арестуете и не осудите меня. Я перед вами не виновен.
– Вы не виновны только перед законом.
– Только закон устанавливает вину. Уходите, Радеев, иначе Стаг вас…
Радеев поднялся, полыхнув на меня глазами, горящими гневом… Он ударил меня по щеке
сложенными перчатками, оставшись стоять передо мной… Остался стоять и я, молча, со
сцепленными за спиной руками…
– Вам не спровоцировать меня, я не стану требовать сатисфакции. Я знаю, что дуэли в военное
время строго запрещены.
– Я это сделал от души, Грабен! И у меня есть душа, Грабен!
– У вас есть – личины, Радеев. Хватит притворства, я не поверю, что кто-то когда-то видел ваше
истинное лицо – даже вы. Вы не выведете меня из себя, что бы ни делали. И я продолжу делать то,
что считаю нужным. И советую вам не оставаться здесь дольше. Вас скоро вышвырнут отсюда со
всеми распоряжениями вашего руководства. А сейчас приведите расстроенные нервы в порядок и
идите спать, Радеев.
– Вам здесь недолго служить осталось! Мы об этом позаботимся, Грабен!
– Я предупрежу о вашей заботе начальника и подчиненных. Они не упустят ни подлога, ни
клеветы.
– Стаг слеп, если не замечает, кто вы и что вы делаете!
– Стаг смотрит далеко вперед.
– Не замечая того, что рядом!
– Того, что – не значимо.
– Он считает, что не значим порядок?!
– Мы выше вашего порядка. Мы ваш порядок устанавливаем, действуя и исходя из порядка
нашего.
– У нас порядок один для всех! И выше системы себя не ставит и Снегов!
– Просто, верховный главнокомандующий считает себя олицетворением системы. Он не
человек. Он – Система, он – Порядок. Он позволяет нам действовать в другой системе координат.
– Но он не предоставляет вам выбора на ваше усмотрение! Он не позволит вам переступить
границы порядка и сеять хаос! Стоит вам сойти с этой грани, он свергнет вас с небес и сошлет к
нам – в подземелье!
– Ученые, всегда стоят на краю. И ученые, ступившие за край, – всегда срываются в пропасть!
Что же – туда им и дорога.
42
Сигнал побудки разлетелся по коридорам зданий, я развернулся и ушел в густеющий туман,
оставив Радеева под присмотром моей своры… Без проводника выйти отсюда ему будет сложно…
Один Шлак припустил за мной, нагоняя в коридоре проходного объекта…
– Что-то пошло не так! Что-то не в порядке!
– Наоборот, Шлак, – теперь все точки расставлены и все ясно. У них на меня ничего нет… и не
будет.
– Зато у тебя на совести куча всего – и есть, и будет.
– Не начинай. Мне это надоело.
– А Радеев прав.
– В чем же? В том, что мне следует перестать стремиться к совершенству и умереть тихой
смертью от скуки? Я не перечеркну планы великих деяний и не загублю высоких устремлений. Это
равносильно – заморить голодом себя и задушить других.
– Он прав в том, что ты не сделаешь этого и не остановишься. И прав в том, что никто иной
тебя не остановит, – только ты сможешь это сделать, только твоя совесть.
– Я не могу остановиться на достигнутом и отступить назад.
– Тогда иди вперед, но другой дорогой.