– Ты так уверен?
– Я уверен, что его заинтересовало мое последнее произведение, – этот офицер с
перестроенным мной мышлением. Он прибыл наблюдать за мной – и только.
– Нет, я имел в виду другое, Грабен. Ты так уверен, что его подозрения не оправдаются?
– Абсолютно. Они безосновательны. Я не нарушу закон. Я просто исполню свои служебные
обязанности с душой. Я дам человеку душу, достойную вечной жизни. Я пропишу для его разума
память, и о нем не забудут и после его смерти.
– Что-то мне не верится, что ты сделаешь это, не превышая полномочий.
Я опустился в кресло, откидываясь на спинке и складывая пальцы в замок…
– Стаг расширил мои полномочия.
– Тогда мне не верится, что ты не превысишь расширенных Стагом полномочий. Ведь Вэймин у
него теперь в немилости, когда с тобой он заметно мягче обходится. И Хэварт теперь получил все,
чтобы перед тобой выслуживаться. Он с такой готовностью взял задаток, что и мне ясно, – он и
горы своротит, чтобы получить вознаграждение. И этот запуганный солдат с завода – твой со всеми
потрохами, сведенными страхом перед тобой. У тебя открытый проход на всех этапах. И
получается, что теперь тебя контролирует только твой разум, Грабен. Но вопрос в том,
контролируешь ли ты его?
Я скрепил руки замком еще крепче…
– Конечно, Шлак. Я – офицер S3. Мне открыты все тайны разума.
– Чужого.
– Нельзя знать чужого разума, не зная своего.
– Знать нельзя, а судить можно. А можно судить – можно и управлять, казня или щадя. И я
знаю, что чужим разумом управлять проще, чем своим. И еще я знаю, что мы всегда выбираем
наиболее простой путь достижения цели. Мы, как электроны, стремимся пройти путем
наименьшего сопротивления.
– Нет, Шлак, не верно. Мы разумны, и наш разум позволяет нам видеть все ответвления всех
путей – видеть и выбирать по-настоящему простой путь, а не такой, который простым только
кажется, – с первого взгляда.
– Всех развилок не видит никто.
– Их видят те, которые их создают.
– Что-то мне подсказывает, что скоро ты станешь таким же службистом, как Хэварт.
– Я – службист? Нет, Шлак, я выше этого.
– Тебя только заносит выше. Не зазнавайся.
– Это ты думаешь об этом, Шлак, а не я. И мне не по душе ход твоих мыслей…
Шлак задумался, но спустя некоторое время неожиданно согласился…
– Наверное, ты прав. Я очень тщеславный… Я же не полковник, а собранный на свалке и
скрепленный в страшную конструкцию шлак… Это у тебя статус высшего офицера, а у меня –
отброса общества…
– Мне облегчает душу твое признание.
17
– А не отягощает твоя жестокая безответственность? Ты собрал меня из того, что в этом
обществе считают отбросами, и дал мне разум сообразить это.
– Я как-то не подумал…
– А ты вообще не думаешь, что кто-то, кроме тебя способен страдать.
– Я же – офицер S3. Я создан изучать – идти вперед, невзирая ни на что, и вести за собой
других…
– Хотят они того или нет.
– Все верно. Мне дана такая энергия, которую я контролирую только отчасти – отчасти меня
тормозит инерция тех, кого я тащу за собой…
– И если они вдруг начнут способствовать тебе, ты станешь чудовищем?
– Или чудом.
– Разницы между демоном и гением особо не прослеживается.
– Гений – для одних, демон – для других…
– Или и то, и другое для всех сразу и одновременно.
Я выпрямился в кресле, подаваясь вперед, вперяясь заученным взглядом в треснувшие линзы
Шлака…
– Я делаю то, что должен. А должен я делать то, что позволяет мне желать мое сердце, и то, что
мне позволяет осозновать мой разум.
Шлак вздрогнул, загремев разболтанными шурупами…
– У тебя холодное сердце, Грабен, и горячий разум. У тебя все не так, как должно быть.
– Все так, как должно быть у офицера S3, у ученого.
Я подумал и подключил последнего “пса” – мое самое чудовищное и самое прекрасное
создание… Я замыслил и сделал его таким – вместилищем безмерной красоты всеобъемлющего
уродства… В нем все – все мои грезы и кошмары, вся моя щедрость и скупость… мои мечты и
страхи, милосердие и жестокость… В нем все – и свет, и тьма… Он совершенен… как я, – его
создатель…
Запись №7
Как только я вышел в коридор, Радеев ждущий меня у дверей, встал с подоконника, небрежно
оставив на краю чашку остывшего кофе…
– Сегодня вы не опаздываете, Грабен! А я расположился ждать вас надолго…
Я, приветственно кивнув ему головой, прошел дальше, оставив его смотреть вслед моей свите,
– моим кошмарным “псам”… Но он нагнал меня, навязчиво следуя за мной… И мне пришлось
остановиться…
– Вы преследуете меня?
– Нет, что вы… Просто, следую за вами…
– Что вам от меня нужно, Радеев?
Радеев звонко рассмеялся, запрокинув голову и зажмурив глаза…
– Мне нужны вы, Грабен!
Я подошел к нему вплотную, смотря прямо ему в глаза тем безмолвным и замершим взглядом,
которым могут смотреть только офицеры S3…
– Я отвечу на ваши вопросы, если вы пришли задать их.
– О, я как раз за этим и пришел… У меня много вопросов… Но не все сразу… Просто мне
нужны правдивые ответы… А правдой отвечают не сразу…
– У меня мало времени, так что я отвечу вам сразу.
Радеев не стал спорить и растянул тонкие губы чуть не до ушей в омерзительной усмешке…
– А вы не думали, что вы не бог, а – дьявол?
– Нет, не думал. Задавайте следующий вопрос.
– А следующий потом… Когда вы подумаете…
Он жестом предложил мне идти вперед…
– Вы не сможете пройти со мной дальше. Посторонним в этот сектор входить запрещено.
18
– А я не посторонний, Грабен… Я – ваша тень!
Я сдержанно кивнул, промолчав, и пошел дальше, ведя за собой свою тень…
Запись №8
Радеев, видимо, забыл, что собирался вывести меня из себя. Он оказался на редкость
любопытен, и проявил живой интерес не только к моим “псам”, но и к моим подчиненным, и к
нашим повседневным обязанностям, и к научным изысканиям – просто ко всему… Он
расположился в кресле Лея, вызванного Стагом для беседы, и мешает нам, не ведая пощады…
Радеев, словно прочитал мои мысли и поднялся с кресла – подошел ко мне со спины и склонился
над моим плечом…
– Я никогда не видел ваших потаенных чертогов, в которых вы даете людям души… Вы
предоставили мне такую возможность… В благодарность я предоставлю вам возможность
осмотреться и в наших чертогах…
– В которых вы у людей души отбираете…
– Ну зачем же так грубо, Грабен?
– Правда только кажется жесткой, пока на нее не упадешь. На ложь, только кажущуюся мягкой,
приятно смотреть, но не падать, Радеев.
– Как же вы мне нравитесь, Грабен! Вы зрите в корень! Стремитесь распознать самою суть
вещей! Прямо, как мы!
– Только я делаю это не на допросах и без применения жесткого устрашения.
– Вы умеете и выпытывать, и устрашать, Грабен… И нам есть, чему у вас поучиться…
– Я не нуждаюсь в неприкрытой лести, прекратите это, Радеев.
– О нет, это очень даже прикрытая и пристойная похвала… Лесть – это ложь, это подделка под
правду… Я не осмелюсь лгать такому проницательному человеку, как вы…
– Достаточно, Радеев. Мне нужно работать, не отвлекайте меня.
– Да, конечно. Не хотел вам помешать.
Он отошел, но я продолжил смотреть в монитор, не видя отображенных на нем кодовых
обозначений, – только рассеянный свет экрана заполняет все поле моего зрения… Я развернулся к
Радееву, прожигающему мне спину прищуренными глазами…