Не успел я что-то сказать, как продавец показал перед собой и произнес:
— Я упаковал его и приставил к стене.
Он прошел вперед, но не к черепу на столе, а к большому пакету у противоположной стены. В недоумении я наблюдал, как продавец поднял сверток и вышел из зала. Я понял, что продавались два черепа!
Я поспешно показал на стол и спросил продавца:
— Этот череп для продажи?
— Череп bison prisons? Да, — ответил он. — Но больше нет Bison aniiguus. Он взял последнего.
Рriscus! Antiquus! Я громко рассмеялся, к изумлению продавца. Два вымерших вида бизона выглядели похожими, и я спутал латинское название. С большим облегчением я согласился на уменьшенную цену и забрал череп вымершего бизона с метеоритами. Когда я шел назад со своим «призом», то раздумывал над необычными событиями дня и «удачей», которая сыграла ключевую роль. Ведь не хотел поначалу ехать в Таскон, не хотел оставаться в нем после находки бивня и почти отказался от приобретения черепа. Однако по какому-то наитию, моему и моей жены, я нашел два больших предмета с микрометеоритами. Это был великолепный день.
Узнав, что «Канада фосл Лтд» в Калгари имеет тонны бивней, я несколькими днями позже вылетел туда, надеясь найти что-ни-будь еще. Торговый агент показал мне очень большой бивень из Аляски, который выглядел весьма обещающе, Однако этот бивень оказался очищенным и отполированным, что для моих целей не годилось. Процесс очистки удалял темную внешнюю поверхность, так что тесты с магнитом не показали ничего. Пока я с удивлением разглядывал этот нерасколовшийся бивень, то вспомнил о «Большой Элоизе» и решил, что этот мамонт тоже должен иметь имя. Я начал называть про себя мамонта «Большой Эд», хотя, честно говоря, я не имел представления, к какому полу принадлежит это животное.
Необычным было то, что на бивне Большого Эда было примерно с полдюжины необычных пятен эллиптической формы. Причем при жизни животного эти отметки были сверху. Джон сказал мне, что поначалу бивень содержал много дыр, и что в процессе полировки их удалось убрать, но округлые следы остались. Это могли быть отверстия от ударов: тем не менее, когда я проверил пятна магнитом, то ничего не обнаружил. Неохотно и с разочарованием я приступил к исследованию других образцов бивней.
На протяжении двух долгих дней я делал тяжелую и грязную работу, сортируя и исследуя, казалось, бесконечные пятнадцать тонн бивней слонов. Самое худшее было то, что я ничего не находил. Обескураженный, я уже собирался уезжать, когда Джон предложил еще одну, последнюю возможность — небольшой мешок бивней высокого качества, которые были оставлены для особого проекта по резьбе на слоновой кости. И именно в этом мешке я нашел кусок бивня, содержащий в себе около дюжины круглых магнитных частиц. Не прошло и часа после обнаружения первого бивня, как я нашел еще два. После этого меня ждал самый большой сюрприз.
Что-то заставило меня вернуться к бивню «Большого Эда» и исследовать его в последний раз. У самого кончика я обнаружил едва заметную металлическую частицу. Магнит повернулся и прилип к ней в горизонтальном положении относительно бивня. В возбуждении я быстро выпрямился и внимательно посмотрел на огромный бивень в двенадцать футов длиной — лучшим бивнем оказался последний. После этого я вернулся к круглым отметкам и снова тщательно их рассмотрел. Они очень слабо «реагировали» на магнит, и я вдруг понял то, что упустил до этого: полировкой были удалены с поверхности внедрившиеся в бивень металлические частицы, включая те, что находились в отверстиях, так что эффект был едва ощутим.
Когда я смотрел, как располагаются частицы на большом бивне, то заметил нечто странное. Мы знаем, что вне зависимости от того, в какой «позе» находился мамонт в мгновение, когда в него попали частицы, они должны были лететь параллельно в одном направлении. Мы всегда предполагали, что частицы двигались под одним и тем же углом к горизонту, — скажем, 45 градусов или больше (поскольку это типично для метеоритов, а мы считали металлические частицы метеоритами). Однако здесь все было иначе. Чтобы получилась картина, которую частицы сделали на большом бивне, они должны были двигаться слегка под углом относительно горизонта, если допустить, что животное стояло.
Вдобавок, чтобы проникнуть столь глубоко в бивни, частицы должны были иметь очень большую скорость — может быть, больше скорости звука. Если это так, то что двигало ими? Взрыв? Столкновение? Я не мог ответить на этот вопрос. Эта новая информация не соответствовала нашей теории. Не совпадала она и с результатом химическою анализа, который мы получили позднее, — он неожиданный и удивительный