Время шло, и жизнь, как это обычно бывает, нормализовывалась. Братья поддерживали друг с другом связь и выжидали удобный момент для нападения. Ведь это Лео звонил Дэну в день первой встречи с Микаэлем Блумквистом, в фойе фонда. Лео долго думал, прежде чем прийти к выводу, что пришло время предать их историю огласке и лучшей кандидатуры, чем Блумквист, для этой цели не сыщешь. И Дэн развязал язык, умалчивая, правда, о новой жизни брата. После ухода Микаэля он подлил себе вина и позвонил в Торонто. Долгий разговор братьев был прерван осторожным стуком в дверь. Это явилась Эрика Бергер.
Усталая и совершенно разбитая, Ракель Грейтц поймала такси и поехала домой, на Карлсбергсвеген, где намеревалась тут же лечь в постель. Уже в машине она ругала себя за малодушие: не в ее правилах было отступать перед трудностями, тем более болезнью. Она решила идти до конца любой ценой и задействовала для этого все свои связи, чтобы выследить Даниэля Бролина и Микаэля Блумквиста, – все, кроме Мартина Стейнберга, окончательно спасовавшего после нескольких допросов в полиции. Ракель послала Беньямина в редакцию «Миллениума» на Гётгатан и к дому Блумквиста на Бельмансгатан, но тот, наткнувшись на запертые двери, вернулся несолоно хлебавши. Только тогда Ракель сдалась и велела Беньямину из офиса в Альвике везти ее домой, в квартиру на Карлавеген. Где она, помимо всего прочего, собиралась уничтожить кое-какие документы, касающиеся «Проекта 9», которые хранились у нее в спальне, в сейфе за платяным шкафом.
Часы показывали половину пятого вечера. Стояла невыносимая жара, и Ракель попросила Беньямина помочь ей выйти из машины. Теперь она нуждалась в нем не только как в личной охране.
Женщина передвигалась с трудом. Суматоха последних дней измотала и ослабила ее. Черный пуловер насквозь пропитался потом. Перед глазами Ракель все расплывалось: тем не менее она выпрямила спину и посмотрела в небо. На какое-то мгновение лицо ее просияло. Да, она разоблачена, и ее имя будет втоптано в грязь. Но дело, за которое она боролась, больше ее незначительной натуры, и никто не разубедит ее в этом. Она пожертвовала собой ради науки и будущего человечества и теперь с достоинством встретит свою судьбу. Ракель поклялась себе оставаться гордой и сильной, несмотря на болезнь.
Возле ворот она попросила Беньямина купить ей апельсинового сока, который выпила прямо из бутылки. Это придало ей силы. Поднявшись на шестой этаж, Ракель велела Беньямину отключить в квартире сигнализацию. Она уже переступила через порог, когда что-то заставило ее оглянуться. И тут она застыла на месте. По лестнице ей навстречу, шатаясь, поднималась молодая женщина, бледная как смерть.
Тем не менее Лисбет Саландер приложила некоторые усилия, чтобы привести себя в порядок. Да, она была обескровлена, с воспаленными глазами и царапинами на щеках, и с трудом переставляла ноги. Но всего лишь час назад она купила футболку и джинсы в секонд-хенде на Уппландсгатан, а старые, перепачканные кровью вещи выбросила в мусорный бак. В бутике «Теленор» Лисбет обзавелась новым мобильником, а потом зашла в аптеку за бинтами и медицинским спиртом. Прямо на улице она сорвала с бедра коричневую упаковочную ленту, при помощи которой пыталась остановить кровь в летнем домике в лесу, и заменила ее лучшим перевязочным материалом.
Там, в окрестностях озера Вадабушён, она пролежала без сознания несколько часов. А когда очнулась, первым делом перетерла веревки на запястьях об острый камень. На государственной трассе 77 ее подобрал раздолбанный «Ровер», за рулем которого сидела молодая девушка. Так Лисбет добралась до Васастана, где привлекла к себе слишком много нежелательного внимания. Она выглядела чудовищно – именно так и выразился свидетель Чьелль Уве Стрёмгрен, когда повстречал Лисбет в воротах дома на Карлсбергсвеген. В лифте Саландер избегала смотреть в зеркало. Она чувствовала себя паршиво. Кинжал Бенито не задел никаких жизненно важных органов, но Лисбет потеряла много крови.
В квартире Грейтц – или Нурдин, как было написано на табличке для отвода глаз – никого не оказалось. Лисбет уселась на лестницу и послала эсэмэску Блумквисту. Стоило включить телефон, как предостережения хлынули потоком. Она всего лишь хотела знать, что происходит. Лисбет читала сообщения Блумквиста и кивала, а потом прикрыла глаза. Она не чувствовала ничего, кроме боли. Больше всего на свете ей сейчас хотелось просто лечь на пол и забыться. В голове мутилось, но тут Саландер вспомнила о Хольгере. Она представила его в инвалидном кресле в комнате свиданий Флудберги – и будто только теперь поняла, что он значил для нее все эти годы. Потом вспомнила, что Микаэль говорил о его смерти. Вне всякого сомнения, той женщиной могла быть только Ракель. Лисбет отомстит не только за себя, но и за Хольгера. Эта мысль придала ей силы. Она выпрямилась и тряхнула головой.