- Похожи на большие деревянные башмаки, - заметил Этан и вспомнил, как Та-ходинг говорил, что деревянные коньки не держатся долго на льду. Однако эти были предназначены не для долгих путешествий.
- Инерция понесет трех рулевых прямо на громоеда, - продолжал Гуннар, - и одновременно - к безопасности.
Этан пригляделся повнимательнее к маленьким лодкам.
- Когда они отделяются от пики, как вы ими управляете?
- При помощи веса собственного тела. Коньки хорошо сбалансированы. Отделение происходит достаточно долго, чтобы дать седоку возможность поменять направление движения.
- Конечно, чем ближе подойти перед тем, как бросить управление, - сказал Септембер, - тем точнее получается удар.
- Конечно, - согласился Гуннар.
- Тогда, если не возражаешь, я возьмусь за один брус.
- Это большая честь для нас, сэр Септембер.
Они обменялись хлопками по плечам.
- Ладно, - воскликнул Этан, - а я возьмусь за другой.
- Но сейчас, приятель, это не игра. Если вы не хотите…
- О замолчите, Сква. Я возьмусь за противоположный брус.
Этан чувствовал себя настоящим дураком, но проклял бы себя, если бы промолчал, когда Септембер добровольно вызвался участвовать в окоте.
- Значит, договорились. - Гуннар повернулся и указал на паром, мчащийся рядом с ними. - Сэр Стафаед будет командовать первым ударом, сэр Лужнор вторым. Мы пойдем последними.
- А у этой твари есть слабое место? - спросил Септембер, перекрывая рев ветра.
- Может быть. Если оно и есть, никто его еще не находил. У него нет век, защищающих глаза, и есть нервные центры. Лучше всего бить туда. Глаза маленькие и посажены очень низко. Если бы мы могли ослепить его, это было бы лучше, чем просто повернуть от города.
- Раз у него хорошее зрение, он заметит наше приближение, - задумчиво произнес Септембер.
Они продолжали двигаться по широкой дуге, пока Этан не понял, что паром несется, уже подгоняемый ветром. Он взглянул поверх острого носа корабля. Далеко впереди колыхалось зеленое пятно, огромное поле пики-педана. Скорость нарастала.
Матросы вцепились в парус. Острые якоря из темного металла вгрызлись в лед. Три парома, тянущие за собой смерть, замедлили ход и остановились, трясясь и скрипя на ветру.
- Теперь выпускаем “молнии”, - с тревогой в голосе произнес Гуннар и перегнулся через борт парома.
По словам спасшегося от зверя торговца, монстр двигался на северо-восток. Им требовалось повернуть его на юг.
- Вставайте к левому борту, дружище, а я встану у правого, - крикнул Этану Септембер.
- Что?
- Налево, налево! И не выпускайте свой брус, пока сэр Гуннар не даст сигнал.
- Думаете, я струхну в самый решающий момент и выпущу его раньше времени?
Этан взглянул в набычившееся лицо верзилы. Его глаза сверкали.
- Ни один человек не может отрицать такую возможность, дружище.
- Ну… а я могу, - ответил Этан, почти защищаясь. - Но если это произойдет, то не от страха, а из-за этого восхитительного климата.
Ветер дул сильнее, чем обычно. Это значило, что Этану нужно было вцепиться в деревянные перила в два раза крепче, чтобы не оказаться сдутым с парома, как пустой мешок. Здесь было ужасно холодно по сравнению с комнатами замка. Этану стало немного легче, когда он забрался в относительное убежище лодки на коньках.
Широкая деревянная корма конька была чем-то добротно обита. Она вибрировала от постоянно дующего ветра, но самые ужасные порывы проносились мимо. Наклонившись вперед, Этан увидел центральный ствол. Септембер помахал ему, и он ответил тем же.
Этан выглянул, опять обжегшись о режущий ветер, и махнул рукой Гуннару. Рыцарь должен был осуществлять управление, а они с Септембером взяли на себя парус.
Замок, крепивший коньковую лодку к перекладине, представлял собой простой деревянный клин. Он был вставлен в плашку, которая пролегала по дну конька и по нижней части бруса. Этан с удовлетворением отметил, что клин хорошо смазан. Значит, не придется отчаянно дергать его в последнюю минуту. С парусом придется труднее. Он держался лишь на одном тросе.
Два матроса с большого парома забрались на пику. Они подняли парус “молнии” одновременно с парусом парома. Оба транспорта двинулись быстрее. Каким-то образом матросам удавалось удерживать баланс, пока поднимался сверкающий белизной парус. Они осторожно переместились к заостренному концу бревна и запрыгнули на паром, где множество рук подхватило их. И паром и буксируемый им транспорт двигались теперь с хорошей скоростью. Работа была проведена изящно.
Матросы и солдаты на пароме носили с собой пики и луки. Больше ради психологического спокойствия. У транов было не принято идти в бой без оружия. Даже если единственной задачей являлось наблюдать и молиться.
Этан со своей стороны не чувствовал необходимости иметь при себе даже кинжал. Несмотря на объяснения Гуннара, он все-таки слабо представлял, чего следует ожидать. Они собирались атаковать монстра. Гуннар будет целиться в голову По его сигналу - громкому, резкому свистку - они должны освободить свои коньковые лодки и понестись вперед, полагаясь на парус и собственную поворотливость.
Так было в теории.
Несмотря на очевидную опасность, Этан не мог сдержать определенного любопытства. Ему очень хотелось увидеть, какое же наземное животное может выдержать удар движимого сильным ветром заостренного ствола дерева весом около полутонны и не погибнуть. На Плутархе существовала ценная коллекция редких животных. Там могли задуматься…
Но Этан понимал, что они выйдут из боя гораздо раньше, чем произойдет столкновение. Возможно, он успеет бросить на зверя лишь один взгляд издалека.
И все-таки, как сообщил Гуннар, эти монстры умирали. От чего? От старости? Сколько лет жил практически неуязвимый громоед?
Этан ощутил толчок и поднял глаза. Паром отцепил их и уже сворачивал на юг, освобождая дорогу. Два других колья сорвались на несколько секунд раньше и устремились в бескрайнее море впереди. Этан напряженно смотрел сквозь свои очки, изолированный от мира льдом, ветром и бешеной скоростью.
Зеленое пятно на горизонте постепенно приобретало форму и материальность, становилось все больше. Скорость постоянно увеличивалась. Теперь Этан мог сравнить размеры пики-педана с размерами родственных видов. И вдруг воздух застыл у него в горле. Но не от холода.
По наружному краю зеленого поля что-то двигалось. Этан понял, что это громоед. Ему стало страшно.
Великий Старый имел около сотни метров в длину - гигантская серая масса, которая покачивалась и пульсировала, как огромный слизень, на чистом льду. Его зад и бока были усеяны гротесковыми гребнями и уступами, этакая странная живая гора.
У зверя не было ни ног, ни рук, вообще никаких видимых членов. Брюхо ужасной туши напоминало подушку, покрытую роговой оболочкой, более толстой, чем обшивка космического корабля, но гладкой, словно стекло. Рот, широкий, как судовой док, засасывал воздух, который выходил через клапаны возле хвоста.
Животное двигалось медленно. Но Гуннар рассказывал им истории о панических бегствах от громоеда. Стадо могло уничтожить остров, оставив посреди льдов только зелено-коричневое пятно.
Этан съежился. Он был собакой - нет, муравьем, - атакуемым китом. Только этот кит был больше всех китов на свете. Он растянулся во всех направлениях, во всех измерениях, как трехмерная проекция.
Со стороны библейское чудище походило на гигантскую щетку - своими уступами и наростами в виде колючек. Вдруг одна из “молний” достигла цели. Воздух содрогнулся.
Этан не смог разглядеть вторую “молнию” и решил, что она исчезла, но ошибся. Позже поисковый паром нашел обломок мачты. Это все, что осталось от транспорта и экипажа.
Откуда-то издалека донесся крик, свисток. Неожиданно впереди выросла чернота. Что-то темное и глубокое разверзлось, словно пещера. Пещера, полная тьмы, с двумя колоссальными сталактитами, свисающими сверху. Тонны растений должны были исчезать в этой ужасной пропасти каждый день.