- Я вижу. И теперь понимаю, почему Кармен любила тебя. И, я уверена, полюбит снова. Только помни, что тебе нельзя рассказывать никому о том, чем я поделилась с тобой.
- Разумеется. Я не дурак, чтобы подставлять под угрозу наше с ней совместное будущее.
- Ты, наверное, хотел сказать, что не такой дурак, каким был раньше.
- Мэл-сама!
Чистокровная прикрыла рот ладошкой, глядя на экспрессивную реакцию собеседника.
- Думаю, тебе пора, – примирительно сказала она, положив руку ему на плечо, – Я буду надеяться, что у тебя всё получится, и что судьба будет к тебе благосклонна.
- А что же тогда насчёт вас, Мэл-сама?
- Меня? – этот вопрос несколько ошарашил женщину, хотя ей было в принципе всё равно, – Не думаю, что что-то изменится. Я уже давно примирилась со своей жизнью.
- А Канаме-сама? – продолжал выспрашивать Ханабуса. – Неужели вы так и хотите быть несчастной с ним?
- Мне ничего другого и не остаётся. Ведь мы поженились не потому, что хотели быть вместе. Это был вынужденный брак…
- Я не о том! Даже если вы и примирились с этим, то почему до сих пор страдаете?
- Потому что я – причина всех страданий моего мужа. Как я могу быть счастлива, если между нами ничего нет? – при этих словах на лице Памеллы едва не навернулись слёзы.
- Вы ненавидите Канаме-сама?
- Нет. Ненависть давно прошла. Но я и не люблю его.
- А он?
- Не знаю.
- Тогда может, стоит узнать? – на его лице появилась утешительная улыбка. – Поверьте, Канаме-сама не выбрал бы вас своей супругой, если бы испытывал одну лишь ненависть к вам. Вы оба очень много пережили в этой жизни. Может быть, пора освободиться от прошлых печалей?
Чистокровная молчала. «Моя участь предрешена. Я сделаю только хуже, если попытаюсь снова её изменить», – говорил ей внутренний голос. Айдо же только покачал головой, а затем осторожно обнял хозяйку дома.
- Подумайте об этом, Мэл-сама. И берегите себя, – выдал он напоследок, так как ему было пора отчаливать.
- И ты тоже, Айдо, – прошептала она, обнимая его в ответ. – Друг мой… я не прощаюсь.
- Как и я. Возможно, мы ещё увидимся, – улыбнулся тот, размыкая объятия.
«Да. В моей другой жизни…» – знала Памелла, провожая его взглядом. Она ничего не сказала ему о том, что должна умереть, когда родит для Курана наследника. Ничего она не сказала и об обстоятельствах смерти самого Ханабусы. Это было излишне, ведь он не сможет отвадить от себя смерть, а если попытается, то может потерять Кармен. Нельзя менять будущее, особенно то, что предрешено, как необратимая постоянная.
«Я не могу ничего изменить, даже время своей смерти. Поскорее бы она наступила. Я так устала от этой безрадостной жизни…»
Прошло несколько дней со времени отъезда Айдо, а жизнь Памеллы не менялась к лучшему. Даже, наоборот, она угнетала чистокровную. С уходом блондина исчезло всё светлое и яркое в этом доме, ибо только он один мог удивить её, давая возможность отвлечься и не сойти с ума. За кого теперь ей держаться? Мэл и раньше чувствовала одиночество и изолированность, но теперь испытала это особенно остро. Впрочем, она к подобному привыкла, так что беспокойство о себе было отодвинуто на задний план. И всё же…
«Что мне делать? У меня больше никого не осталось, кроме вечно отсутствующего мужа. Что толку быть королевой, если приходится прятаться тут?.. Кармен, как бы ты поступила на моём месте?»
Она всё чаще задумывалась о словах, сказанных Айдо в его последний день перед их прощанием, но не находила им должного ответа. Что же на самом деле она чувствует к Канаме? А он к ней? Мэл видела лишь безразличие во взгляде, когда он приходил домой, чтобы встретиться с супругой. Его сердце, как её, было разбито давным-давно, осколки которого раскидал ветер времени. Никто и ничто уже не могло собрать их воедино.
«Мы просто двое несчастных, доживающих свои дни вместе. Возможно, рождение ребёнка помогло бы нам хоть как-то наладить отношения, но…» – однако Памелла знала, что не переживёт следующих родов, так что ни о какой надежде и речи быть не может. В этот момент она осознала суть сказанного Айдо, – «Значит, он хотел, чтобы мы начали налаживать их сейчас? Но возможно ли это…»
Она попыталась вспомнить все моменты вынужденной совместной жизни с Кураном, но не увидела там ничего хорошо. Только их общую грусть и боль. В основном свою боль. Хотела ли она такой жизни для себя?
«Нет. Никогда не хотела… но могу ли я это изменить? Моё время ограничено…»
Но ведь так живут все люди, как она поняла позже. Может, стоит взглянуть на это с их стороны и последовать человеческому примеру?
Раздумья были прерваны шумом со стороны входных дверей, затем послышался возглас слуги, что стоял возле них, для всех остальных домочадцев:
- Хозяин вернулся!
Следуя зову, Мэл тут же встала со своего места, как полагает супруге, чтобы встретить своего мужа.
Через пару минут в гостиной появился Канаме. Как и всегда, он был безупречен и хорош собой. Даже в юности он был сказочно красив, но с годами эта красота только увеличивалась. Он повзрослел и возмужал, так что теперь от него было просто глаз не отвести. Для всего вампирского сообщества он был умным и справедливым правителем, за которым можно последовать хоть на край света. И лишь Памелла знала его с другой, менее прекрасной стороны. Глядя на него, она видела всё того же страшно одинокого и печального вампира, которого встретила в первый день знакомства с Ночным классом Академии Кросс. И только с ней он мог быть иногда жестоким, ведь именно она ожесточила его сердце, вырезав без ножа, когда позволила своей слуге убить его возлюбленную. В тот роковой день мир потерял двух чистокровных: младшую сестру Канаме – Юки, и Кармен Стронг, убившую чистокровную принцессу Куранов и поплатившуюся за это тяжкое преступление. Оба чистокровных повелителя сами лишили друг друга самых дорогих им существ и теперь оплакивали свои грехи. И всё же они были вместе, хоть и в тоже время порознь…
- С возвращением, – как обычно приветствовала Памелла мужа, сделав миниатюрный книксен.
Куран на это только кивнул и как всегда направился через гостиную к своему кабинету. По большей части именно там он коротал ночи и дни, изредка выходя в столовую, чтобы пообедать с супругой, либо удалиться в их общую спальню. Сегодня было точно также.
«Холодно. И больно. Каждый раз, когда вижу его лицо, то испытываю эти чувства. Чувства вины и сожаления – мои вечные спутники» – думала она, провожая взглядом удаляющуюся фигуру шатена. – «Но я не хочу, чтобы так было всегда. Правда, не хочу…»
- Канаме… – решилась она окликнуть его в последнюю секунду.
Тот замер на пороге комнаты и обернулся.
«Смогу ли я сказать ему?..» – ещё сомневаясь, женщина всё же подошла к супругу.
- Не хочешь ли поужинать сегодня вместе? – предложила она, явив давно невиданный интерес к его персоне. Правда, вампира это не проняло.
- Не особо, – равнодушно выдал он, поворачивая голову обратно и собираясь продолжить движение.
Однако Мэл не дала ему этого сделать. Схватив его за руку, она заставила мужчину опять развернуться к себе лицом.
- Послушай… Нам надо поговорить, – со вздохом она отпустила его кисть.
- О чём же? А, да… Я слышал, Айдо покинул нас. Наверное, теперь тебе стало скучно без него, – так рассудил Куран, чуть опустив голову в понимающем знаке, – Не беспокойся. Завтра же поищу кого-нибудь подходящего, что он мог за тобой присматривать…
- Я не о том, – возразила вампирша, чуть поджав губы, а затем резко выдала, – Я говорю о нас, и что не могу так больше!
- А что тебя не устраивает, Мэл? Может, ты хочешь обратно в клетку?
- Нет! – испугалась она, но всего лишь на секунду, – Но всё равно, так больше не может продолжаться. Сколько мы ещё будем с тобой страдать вдвоём? Сколько ты будешь держать меня за вещь?
- У тебя есть другие предложения? Не забывай, чем это заслужила.
- Да, может и заслужила. Но как насчёт тебя, Канаме? Ты тоже этого заслуживаешь?