Наблюдать за подиумом было легко — Дэн оказался на полголовы выше самого высокого из присутствующих. Тянуть шею не нужно, но вот спрятаться в толпе — затруднительно. Перед собравшимися появился государственник с выбритыми висками, в серо-голубой суконной куртке. Он прокашлялся и произнес: — Уважаемые члены циклов времен, прошу вас, небольшая формальность. Поднимите правую руку, чтобы мы могли удостовериться, что в зал никто не проник без приглашения.
К тому времени входные двери были уже заперты, а слуги исчезли. Одна за другой стали подниматься руки, Дэн заметил, что Ларс тоже поднял руку, развернув ладонь к говорящему. Это заставило занервничать, представить, как его с позором выводят из зала. Но за что? За то, что он не знал о тайном приветствии? Дядя толкнул его в бок: — Поднимай. Едва локоть оказался на уровне глаз Дэна, в зале погас свет. Поднятые ладони людей мягко засветились синевой. Ладони дяди и племянника тоже замерцали в темноте. В центре каждой четко и холодно вырисовывался все тот же пятилистник. Внезапно где-то у самого подиума раздался короткий вскрик. Свет снова зажегся, а к выходу поволокли маленького лысого мужчину с завернутыми за спину руками. На его правой ладони воспаленным волдырем пылал выжженный багровый знак без четких очертаний. Дэн взглянул на свою ладонь — она была такой же розовой, с длинными сильными пальцами, как и пять минут назад, шрам у основания большого пальца не исчез, новых шрамов не появилось.
Тем временем, на трибуне появился оратор — стройный мужчина с седой аккуратной бородкой. В каждом его движении чувствовалась спокойная уверенность. — Отерис, — шепнул Ларс, — самый главный из Основателей. Голос Отериса был властным, с интонациями, заставляющими внимательно слушать:
— Уважаемые члены циклов времен, сегодня мы собрались в связи с чрезвычайным событием, которое серьезно изменит нашу жизнь на некоторое время. Многие из вас знают, что случилось, остальным я объясню. Вот уже пять лет цикл Арбитристов является наставником Правителя. Благодаря мудрым советам членов цикла и конечно главе арбитристов, Судене, все это время мы жили в мире и благоденствии. И лишь вылазки на наши территории воинов мира Галагоса омрачали наше существование. К сожалению, одно из принятых решений — ответить на враждебное поведение и уничтожить исцеляющий источник мира Галагосов, стало роковым — во время операции погиб единственный сын нашего врага, Седрик. Как истинный воин, он пытался защитить святыню своего народа, но встретился с более опытным соперником. Теперь Данторскому миру, не знавшему войн и потрясений многие лета, придется непросто — владыка Галагоса будет мстить, и месть его будет разрушительна. Как вы все знаете, цикл, который нарушил правила Книги истин, и не смог поддержать мир и равновесие, перестает быть правящим. Вместе с ним уходит и Правитель. Нарушается очередность циклов — на смену Арбитристам приходит цикл Реставраторов. Задача нового правящего цикла — поддержать временного Правителя в этот тяжелый период и подготовить Правителя истинного.
Мы так долго жили без забот, что забыли о существовании цикла Реставраторов, поскольку он приходит к власти лишь во времена перемен. Теперь мы должны выказать уважение тем, кому придется залатать прорехи Дантора и вернуть ему мир. Уважаемый Ларс, прошу вас!
Дэн повернулся к дяде с желанием съязвить насчет его тезки, но увидев, как тот отвечает седобородому приветственным кивком, осекся. Ларс сжал локоть племянника сильными пальцами и повлек за собой к трибуне. Впоследствии молодой человек не любил вспоминать эти 5 минут, проведённые перед членами циклов. Во-первых, из-за того, что глупо выглядел, хлопая глазами и ничего не понимая, во-вторых, потому что на них двоих уставилась сразу тысяча глаз — оценивающе, скептически и довольно холодно. Никто не кричал: «Ура! Хорошо, что зашли, мы вам рады!». Не было произнесено ни единого слова, даже женщины не перешептывались и не переглядывались.. В-третьих, уже у трибуны окончательно отклеилась подошва его левого кроссовка, и Дэн чуть не упал, наступив на нее другой ногой. Борясь со стеснительностью и хлопающей резиной на ноге, он пропустил короткую речь Ларса, запомнив из нее лишь короткий поклон после закЛучительного слова. Еще в памяти остался внимательный взгляд Отериса, который конечно же всё заметил, но и виду не подал, что что-то не так. Как не подали виду и все остальные. Никто даже не улыбнулся, когда он, сойдя с трибуны, стал подвязывать подошву шнурком. И тогда Дэн понял, что в его жизни произошло нечто очень серьезное.
Глава 3
— Неужели нельзя вернуться домой? Мне нужно переобуться!
— Нет, — Ларс был непреклонен, — на улице Героев мы с тобой долго еще не появимся.
Дэн возмущенно дернул плечами, но тут в комнату вошел юноша с длинным белым хвостом на макушке. В одной руке у него были песочного цвета ботинки из воловьей кожи, с высокой шнуровкой и толстой подошвой. В другой — серый комплект одежды полувоенного образца, без опознавательных знаков. Вещи он положил рядом с Дэном, ботинки оставил у блестящего черного комода. Такой же набор одежды и обуви внес в комнату другой юноша, и положил на кровать рядом с Ларсом.
— Мы с тобой теперь полностью на обеспечении государства, так что можешь пока забыть про дешевые кеды под кроватью, — усмехнулся дядя, — к тому же они тебе малы. Одевайся. Сейчас позавтракаем и отправимся в пустыню — за временщиком. Советую плотно поесть — дорога дальняя, и неизвестно, как скоро мы его найдем.
Удивительно, как форменная одежда меняет человека — напротив Дэна теперь сидел не добродушный простак, который девятнадцать лет кормил его по утрам омлетом, а подтянутый военный немного за пятьдесят без грамма лишнего жира. Да и сам Дэн в новой одежде чувствовал себя по другому, более собранным, опрятным и даже бесстрашным. За окном проплывали облака, сам полет практически не ощущался. Лететь было не меньше десяти часов кряду, с посадкой на дозаправку — дартолету в пустыне понадобится другое топливо, купить которое можно только у жителей Музанды. В Данторе его не водилось — климат другой, а полеты в пустыню чрезвычайно редки. К тому же музандцы охотно продавали свое лётное топливо всем желающим за гроши.
— Скажи Ларс, почему именно пустыня? Разве нет достойных людей в столице, чтобы заменить Правителя? — миллион вопросов роились в голове юноши, требуя ответов.
— Так завещали древние. Считается, что жители пустыни бескорыстны и не амбициозны, они не станут покушаться на истинную власть, но будут слушаться циклов во всём и действовать согласно Договору, заключенному в начале времен. — Плохо себе представляю, чему мы можем научить временщика, — поделился сомнениями Дэн.
— Здесь всё просто, — потянулся всем телом Ларс. Проведя несколько часов в неудобном летном кресле, он прочувствовал все свои сорок лет до самого мелкого сустава, — мы будем с тобой действовать по тысяче чертовых протоколов, предусматривающих каждую мелочь. Вся эта тягомотина, ужимки и придворные прыжки, конечно надоедят очень скоро и ты будешь мечтать вернуться в нашу халупу. Но знаешь… дядя помедлил, — ситуаций, подобной нынешней не было уже несколько столетий, поэтому, чувствую, нам придется много импровизировать и будет не так уж скучно.
Дэн придвинулся к окну, и наблюдая за скользящими облаками, попытался осмыслить события последнего дня. Всё, что он понял на данный момент — Данторский мир на пороге катастрофы, и они должны его спасти. Еще он понял, что является важной шишкой в иерархии государства, которую до сего момента не брали в расчет. Их не брали в расчет. Всё это было непривычно, заставляло покрываться мурашками под новым комбинезоном и чувствовать себя неуверенно. В чем Дэн был точно уверен — в маленькой конторке у овощного рынка нескоро дождутся стажера-студента, а Тани очень сильно удивится, узнав, с каким важным человеком водил дружбу.
Дартолет плавно спустился на любезно предоставленную хозяевами полосу и с легким шипением распахнул двери перед Ларсом, Дэном и пятью сопровождающими, мелкими государственниками. — Шпионить прислали, — шепнул Ларс, — вдруг мы с тобой опарафинимся. Дэн абсолютно не возражал против присутствия этих людей с одинаковыми невыразительными лицами, с ними он чувствовал себя спокойнее. Дядя скорее всего тоже, но на всякий случай хорохорится, натура такая.
Старший из невзрачных, он даже запомнил его имя, — Клеус, монотонно, сквозь зубы заговорил: — Пустынники не выносят проявлений эмоций, достаточно легкого поклона при приветствии. Временщик Тарн не Правитель, поклон будет на расстоянии двух метров. Угощать гостей издалека здесь не принято. Можно попросить воды, но лучше утолить жажду сейчас, на борту. Визит не затянется, по протоколу он займет не более часа. Затем грузимся на корабль и летим в Дантор. Все предупреждены зачем мы здесь. Да, еще, с их женщинами лучше не разговаривать — могут убить.