- А, ну если так… Это конечно меняет дело… Слушай, а аспирина нет?
- Нет. Ты дослушай. Понимаешь, со временем это племя само всё извелось. Болезни там разные, да и в долгожителях у них никто не числился: гигиена не на уровне, питание скверное, среда окружающая агрессивная. То да сё. И за тысячи лет заклятье порядком ослабело, как слабело с естественной смертью каждого говорившего на этом чёртовом Тохепо. Но ты, Сёма, настырный. Ты докопался до последнего и всё-таки убил его.
- Полный корабль африканцев с автоматами возомнивших себя королями мира, а ты мне говоришь про какого-то почившего Салема. У меня там заложники, в конце концов. Надо выручать. Извини, Меч, но ты порядком отвлекаешь от дел.
- Да брось, каждый день кто-то умирает. Но если вскоре ты хочешь оказаться в их числе, продолжай нести чушь про свой жалкий кораблик.
Сёма немного посуровел, отмечая накатывающую головную боль и за пределами тела. Значит в самом теле уже такая волна боли, что впору вскрывать черепную коробку в бесплодной попытке добраться до её источника.
- И что за проклятие? –Осторожно спросил блондин.
- Думаешь, я помню все, что накладывал? Тысячи лет скитаний. –Меч ненадолго замолчал, погружаясь в мысли, буркнул. - Симптомы появятся, может, и вспомню чего. При вскрытии точно вспомню. Ты это… секиру свою забери - пригодится.
- Секиру Живы?
- Ты ещё какую-то секиру мне давал подержать перед нью-йоркской суетой?
- Куда я её сейчас дену? Потом отдать не мог?
- В Пустоты положи. Вообще это твои проблемы. Я и по части проклятия-то мог не говорить. Мучился бы сам. Но ты близок моему брату. Так что предупредить будет не лишним.
- Ах, спасибо, благородный. Когда я знаю, что проклят, мне гораздо проще жить. Снял бы лучше проклятие. Тебе делов-то, а мне приятно будет.
- Не бубни. Я не помню его свойств. И это… Меч этот тоже возьми. Пригодится. Меч Родослава. Он когда-то тоже мне дал подержать, а чтобы обратно забрать – просить надо. А он просить не любит, а мне напоминать случая не было.
- У тебя попробуй чего попроси. Неделю не отмоешься… Так что у тебя делает меч Родослава? Дал бы он тебе подержать просто так, как же.
- Слушай, Сёма, мы не всегда воевали. Дядя всё-таки. Родню не выбирают. И от неё иногда бывает польза. Были времена, когда дрались плечом к плечу.
- Ага, и он тоже просил тебя подержать свой меч?
- Ты достал меня, блондин! Говорю, бери! Значит, бери!
Образы секиры и меча легли в нематериальные руки. Меченый растаял в воздухе. Сёма, горестно вздохнув, буркнул:
- Где же вы, уважаемый, раньше были, когда я оружие любил? С возрастом от него всё больше воротит. Зачем теперь само в руки идёт?
Приложил странно лёгкую сталь к груди. Туда, где она должна была быть в тонком мире. На фоне пробуждения ощутил обжигающую боль…
Блондин, щурясь, открыл глаза. В них било солнце. Восемь лиц в масках смотрели пристально, обступив полукругом. Разве что у головы не стояли. Вроде как не принято при живом.
- Шеф, что с тобой? – Бросил один.
- Вроде не ранен. - Добавил второй.
- Точно не ранен, - подтвердил третий.
Сёма прислушался к ощущениям в голове. Чёрный туман пропал. Остались лишь неприятные отголоски. А вот грудь жгло. Словно оружие не на полки Пустот сложил, растворив в себе, а облил себя расплавленным, если не железом, то воском точно.
Но боль быстро стихала. Мозг, не найдя на теле ожогов, успокаивался. Вечный рационализатор постепенно приходил в себя.
- Да в порядке я. Что с кораблём? – Спросил Леопард, кряхтя.
- Возвращён владельцам. - Ответил один из группы.
- Пираты?
- Убиты.
- Все?
- Шеф, пятый год пленных не берём… И это… Тут репортёр с оператором. С ними что делать?
Сёма поскрёб подбородок и рывком поднялся. На палубе помимо группы и иностранцев, стояли десятки заложников. Один со злостью пинал тело террориста, ругался. Видимо террорист убил одного из заложников, ему очень близкого.
Леопард, потирая виски сквозь маску, подошёл к очкарику-журналисту. Между желанием выбросить того за борт за корм рыбам или сломать хотя бы руку, бросил на английском:
- Трупы снял?
- Да, сэр. Конечно, сэр. Крови, как можно больше крови. Это самые высокие рейтинги. Вас покажут по всему миру. Кричащий скандал. Непременно в прайм-тайм после мультиков и перед кассовым блокбастером.
«Кто сказал, что человек эволюционирует? Со времён Рима ни шагу», - подумал Сёма, вслух обронив:
- Прямой эфир?
- У нас свой канал, сэр.
- Меня снимай.
Журналист кивнул оператору. Камера выхватила в объектив лицо в маске. Леопард подошёл к одному из убитых пиратов, схватил за длинные волосы, приподнимая так, чтобы мёртвый взгляд незакрытых глаз смотрел прямо в камеру. Оператор услужливо приблизил.
- Так будет с каждым, кто вздумает играть в пиратов, террористов и бандитов с гражданами Российской Федерации, - снова бросил Сёма на английском. – Антисистема заставляет за собой право на устранение таких персон без всяких переговоров. В интересах союзного государства и в интересах здравой логики.
Сёма кивнул оператору, давая понять, что репортаж окончен. Под словом «союзное» понимал намечающееся объединение России, Белоруссии, Южной Осетии, Абхазии, Приднестровья, Украины и Казахстана в одно государство с новой столицей, городом, который только намечен к строительству где-то между Москвой, Минском и Киевом.
Оператор с журналистом отошли. Медийщик что-то горячо забормотал в камеру о терроризме и роли России в мире. Сёма прекрасно понимал, что отсебятины, интерпретаций новостей и вариантов деталей под разными углами точек зрений потом добавит столько, что и Монголия бы с лёгкостью поверила бы в нападение Лихтенштейна на Китай.
Тупая боль в голове снова накатила и помешала думать. В конце концов, всё-таки можно было переиграть ситуацию так, что террористы убили и оператора и журналиста. Или что журналист спровоцировал убийство заложника. Или что их вообще не было, когда освобождали, а снимал один их террористов. Заложники бы потом подтвердили. Первыми заснятые кадры делают чьи-то мнения, свидетели происшествий находятся потом. Всё делается так, как нужно, а не так, как было. Кому какая разница, как было? Вот нужно – это совсем другое дело.
Но эта грязная игра больше по нраву западному стилю мышления. И пусть лучше мозговики Василия думают, в какое русло вывернуть ситуацию. Мини-камера при каждом человеке в отряде морских пехотинцев (подотряда скорпионовцев) давала прекрасный подробный отчёт на стол аналитического отдела тот час же, едва захватили корабль. И вертолёты уже летят забрать десант.
«Гм, засняли и мою потерю сознания. Беда, спишут ещё в комиссионку», - хмыкнул Сёма, приближаясь к заложникам.
- Ну, вы как, мужики? Все целы? Молодцом держитесь.
Заложники одобрительно загудели, благодарные, радостные освобождению, но как-то сразу поникли, вспоминая товарища. Не в нашей крови забывать под лекарствами и беседами у психолога тех, кто был в трудную минуту плечом к плечу.
Ещё немного побеседовав с экипажем, успокоив и пообещав, что вскоре к ним приплывут, Сёма заслышал отдалённые раскаты лопастей. Вертолёты показались на горизонте.
- Пора нам, мужики, бывайте.
- Да погодь, капитан. – Выступил вперёд один. – Треба убежища. Политического.
Сёма повернулся:
- Что, от выборов устал?
- Да какие выборы? Выбора то нет. - Мужик подставил руку к горлу, чисто по народному показывая, где у него все эти выборы, перевыборы и прочие голосования.
Сёма пересилил очередной приступ головной боли, кивнул.
- Будет. Всё будет. И тишина, и покой, и мир во всём мире, но разве что после ядерной войны.