– Зачать? – испуганно прошептала Настя, нащупывая ручку двери.
- Для зачатия мне требуется человеческое тело, чтобы семя дало всходы, – демон оскалился, обнажая двойной ряд дымчатых клыков. – Чингиз-Хан, Иван Грозный, Кромвель, Гитлер, Гиммлер – все они, и множество других – дети, зачатые мной! Ты родишь еще одного сына Тьмы.
Настя с ужасом уставилась на него.
Сын Тьмы? Миллионы замученных людей? Ее затрясло от ужаса.
Она напряглась, держась за ручку, готовясь распахнуть дверь.
Внезапно резкий удар отбросил ее вперед, и она упала на колени – руку пронзила резкая боль, – Настя испуганно обернулась. На пороге стоял Максим, целясь в нее из карабина.
– А вот и наш третий персонаж, – усмехнулся демон. Максим разглядел КТО перед ним стоит, хлопая ртом, как выброшенная на берег рыба.
Демон закрутился на месте, превратившись в тонкую струю черного дыма и залетел в рот Максима, занимая его тело. Тот затрясся в конвульсиях, закатив глаза, так, что были видны лишь одни белки. Карабин упал на пол.
Настя отползла к окну. Из-под повязки потекла кровь.
Максим, одержимый демоном, посмотрел на нее. Его глаза стали полностью красными, налитые кровью, даже зрачки. Он двинулся к ней, расстегивая на ходу ремень. Девушка взвизгнула, когда он рывком поднял ее и бросил, как тряпичную куклу, на диван.
– Разве тебе не льстит, что я выбрал тебя? – засмеялся он. Он уже расстегнул брюки; она с ужасом смотрела как из них выпирает огромный бугор. – Ты должна быть счастлива!
Его смех оборвал выстрел. В замкнутом пространстве он прогремел как взрыв гранаты, у Насти зазвенело в ушах. Тело Максима дернулось, она увидела расплывающееся на груди красное пятно, и он рухнул на пол. Оставшийся на его месте демон развернулся.
В спальне, на коленях, стоял Артем. Из раны на его голове текла кровь, заливая олимпийку; в руках он держал карабин, из дула струйкой вился дымок.
– Проклятый щенок! – демон в один миг возник перед ним и поднял над собой, держа за шею, из-под когтей заструилась кровь.
– Уходи, – захрипел Артем, тщетно пытаясь отцепить лапу демона. – Быстрей.
Настя колебалась лишь секунду. Он дал ей шанс, ценой своей жизни. Она не собиралась его упускать. Она вскочила на ноги и выбежала в коридор.
– Ты никуда не денешься от меня, тварь! – проревел вслед ей демон.
Девушка быстро спускалась по лестнице, стараясь не поскользнуться на ступеньках.
На втором этаже она остановилась, вцепившись в перила: хлопнула входная дверь. Она услышала громкие голоса и поняла, что вернулись охотники. Настя беспомощно осмотрелась.
Ее взгляд упал на пластиковое окно в конце крыла «А». Над ним висела поеденная молью красная шторка, на подоконнике стоял горшок с геранью. И самое главное, если учесть, что ручки на окнах в этом отеле были сняты – оно было приоткрыто. Не распахнуто, но откинуто сверху для проветривания. Стараясь не шуметь, она направилась к нему. В вестибюле охотники тревожно обсуждали окружающий их бардак.
Настя вцепилась в край окна и силой потянула на себя. Оно затрещало, но не поддалось. Она в отчаянье дернула его изо всех сил, и оно слетело с креплений, девушка плюхнулась на задницу. Герань упала рядом с ней, горшок со звоном разбился. Услышав шум, голоса в вестибюле смолкли.
Она поднялась, выглянув наружу: дождь продолжал лить как из ведра, но девушка разглядела, что под окном расположена клумба. Она услышала сзади шорох. По лестнице поднялся один из охотников, видимо самый смелый, и уставился на нее с недоумением. Седой старичок, худосочный, невысокий, в руках он держал мелкашку «ТОЗ-8».
Прежде чем он успел поднять ее, – его голову окружил черный дым, который проник в него через ноздри. Старичка тряхнуло, и он распахнул горящие красным светом глаза. Настя залезла на подоконник, слыша как он бежит к ней, топая тяжелыми сапогами по ковру. Она прыгнула вниз, в тот самый момент, когда лапа демона скользнула по ее волосам, схватив лишь воздух.
– Сукааа! – заревел демон. От его рева у одной из женщин в вестибюле остановилось сердце. Она рухнула на пол, разбив нос. Остальные тупо уставились друг на друга, боясь пошевелиться.
Настя приземлилась на рыхлую землю, сминая розы; руку пронзила резкая боль. Она со стоном встала на четвереньки и выползла из клумбы, тело покрывали многочисленные царапины, туника висела на ней грязной мокрой тряпкой.