— Я не такой дурак. Они купят это даже на дорогой бумаге. Если Меценат добавит несколько цветистых фраз, все будет безупречно.
— Конечно, мной будут возмущаться из-за того, что я допустил войну. Люди не любят зря тратить деньги.
— Опасная тема, Цезарь. Как ты собираешься платить долги? Теперь, когда Клеопатра потерпела поражение, у тебя нет причины продолжать собирать налоги. Однако, пока она жива, покоя тебе не будет. Она начнет вооружаться, чтобы предпринять еще одну попытку, с Антонием или без него. Ведь она хочет, чтобы миром правил так называемый сын бога Юлия, а не Антоний. Итак, откуда брать деньги?
— Я собираюсь выжимать их из царей-клиентов Антония, пока они не посинеют и у них глаза не выскочат из орбит. В конце концов я приду в Египет.
Агриппа посмотрел на солнце между деревьями и поднялся с камня.
— Пора возвращаться, Цезарь, иначе нас застигнет здесь темнота. Если верить Аттику — а он должен знать, — в лесу полно медведей и волков.
Все транспорты ушли с Клеопатрой, но оставшиеся триста боевых кораблей Антония были в полном порядке. Сначала Октавиан хотел сжечь их все. Он буквально влюбился в эти смертоносные маленькие либурны и решил, что в грядущих сражениях будут участвовать одни либурны. Массивные квинкверемы устарели. Потом он решил оставить шестьдесят «левиафанов» Антония как средство устрашения против пиратов, появившихся на западном конце Нашего моря. Он послал их в Форум Юлия, морской порт Цезаря, колонию ветеранов на берегу, где Галльская провинция граничит с Лигурией. Остальных вытащили на берег и сожгли на территории Амбракии, в результате чего получили столько корабельных носов-таранов, что многие тоже пришлось сжечь. Самые внушительные оставили, чтобы украсить ими колонну перед храмом бога Юлия на Римском Форуме, а другие провезли по Италии, чтобы напомнить налогоплательщикам, что угроза была реальной.
Агриппе нужно было вернуться в Италию и успокоить отслуживших ветеранов, которые в последние годы всегда становились агрессивными, когда случались серьезные сражения. Сенаторов тоже отослали домой, и они с благодарностью уехали; для них это не было комфортным пребыванием за морем, в том числе и для тех, кто составил антисенат Антония. Милосердие стало лозунгом дня. Поскольку адмиралы Антония были казнены, неоспоримый правитель Рима объявил, что только три человека, все еще находящиеся на свободе, будут обезглавлены: Канидий, Децим Туруллий и Кассий Пармский, причем эти два — потому, что они последние убийцы бога Юлия, оставшиеся в живых.
Сам Октавиан планировал вести свои легионы по суше в Египет и по пути навещать царей-клиентов. Но этому не суждено было случиться. Из Рима пришло страшное известие: сын Лепида Марк замышляет узурпировать его власть. Отправив легионы на восток под командованием Статилия Тавра, сам Октавиан, несмотря на зимние шторма на Адриатике, возвратился в Италию. Плавание было самым худшим с того памятного плавания после убийства бога Юлия, но теперь, когда астма уже не мучила его, Октавиан достаточно хорошо перенес это испытание.
Из Брундизия он отправился по Аппиевой дороге в Рим в двуколке, запряженной четырьмя мулами, а возле Теана Сидицина свернул на Латинскую дорогу, чтобы объехать малярийные Томптинские болота. Через восемь дней он уже был в Риме, но понял, что напрасно спешил. Гай Меценат справился с восстанием еще до прибытия Агриппы. Марк Лепид и его жена Сервилия Ватия покончили с собой.
— Как странно, — сказал Октавиан Меценату и Агриппе. — Сервилия Ватия была когда-то помолвлена со мной.
Действительно, ветераны волновались и поговаривали о восстании. Октавиан справился с ними. В тоге и лавровом венке он бесстрашно ходил по лагерям вокруг Капуи, улыбаясь и помахивая приветственно рукой, громко говоря об их героизме и верности всем, кто мог слышать его. Он отобрал правильных людей и приступил к переговорам. Поскольку представители легиона всегда были из наиболее слабых солдат ленивых и жадных, он говорил о деньгах и земле.
— Еще через семь-восемь лет демобилизованные ветераны не будут получать землю, — сказал он, — так что будьте благодарны, что все вы здесь сегодня получите хорошую землю. Я устанавливаю военное казначейство, отдельное и отличающееся от казначейства при храме Юпитера в Риме. Государство будет хранить там деньги, которые будут инвестироваться под десять процентов. Солдаты могут также делать вклады. Сейчас мои секретари определяют, сколько денег должно быть в казначействе, чтобы оно оставалось платежеспособным, даже когда будут выплачиваться пенсии. Это будут щедрые пенсии плюс еще хорошая сумма в соответствии с послужным списком человека.