– Почему так несправедливо, Володенька? – женщина осыпала старческое лицо поцелуями.
– Не гневи Господа, Оля, – шептал инок. – Я вымолил вас и благодарен ему за ваше возвращение. Теперь вам должно жить и быть счастливыми. На моем счету накопились приличные средства. Пенсия по выслуге, как ты помнишь, а потом и выплаты за звание. Мне они не нужны. Монастырь обеспечивает всем необходимым. Обо мне забудьте.
– Что такое ты говоришь? – губы женщины гневно дрожали. – Я не откажусь от тебя.
– Мне менять что-то поздно, – тихо сказал монах. – А ты подумай о сыне, родная. Скажи, что папа срочно улетел на спецоперацию и не вернулся. Я останусь в его памяти героем. А потом, со временем, когда повзрослеет, можно и рассказать.
– Как мы без тебя? – женщина уронила голову на грудь чернеца. Она рыдала, а он с горечью гладил ее волосы. И смотрел – то на нее, то на мальчишку, который с любопытством крутился вокруг солдат, охранявших периметр вокруг корабля, рассматривая амуницию.
– Нравится? – спросил один из пехотинцев.
– У моего папы – круче, – важно сказал мальчик. – Он тоже из орбитальной пехоты, но званием выше.
– Да ты из наших! – воскликнул солдат. – А фамилия у бати какая?
– Строгин, – гордо вскинулся мальчик. – Владимир Строгин. Он молодой и сильный, как вы, но уже старлей! И ветеран! Вы с ним знакомы?
– Ветеран, – повторил боец, сопровождавший чернеца до посадочной площадки, и покосился в сторону перехода. – Конечно, знаком. Лично.
Были догадки, что черные дыры – червоточины, туннели, связывающие разные координаты. Но разве кто-то мог предположить, что корабль, захваченный сверхтяжелым объектом, выбросит из другой червоточины в обычное пространство? Пусть – годы спустя, но невредимым, без единой царапины? Это ли не чудо?
Кстати, сопровождавшим монаха бойцом был я. После знакомства со Строгиным, как видишь, ушел в технари. Понял, что военное дело – не мое. Прозрел… И ни о чем не жалею, хоть и смотрю на твою форму с некоторой ностальгией.
Я сохранил тот листок. Вот он, держи. На скомканной, пожелтевшей бумаге коряво, будто пальцам писавшего было привычней сжимать оружие, чем держать стило, выведены два имени. Я их помню наизусть. Ольга и Даниил Строгины. Одно из них, парень, твое!
Эндемик
…Из записи беседы с капитаном третьего ранга в отставке, ветераном коммерческого флота. Аудиоархив старшего звена следопытов Токмокского института истории.
…Важная веха? Ха! Как все условно! Что вы, молодые, знаете о клоопянском прецеденте? Да, да, люди прекратили кровопролитную межпланетную войну между двумя негуманоидными расами, стали полноправными членами галактической лиги – межпланетного сообщества развитых цивилизаций. Об этом во всех земных учебниках сказано. Но! Шелуха! Чепуха! Примите, если правду ищете не для реферата. А коль сомневаетесь, поразмыслите, отчего примиренные противники в благодарность сократили контакты с нами до минимума?
С обеими сторонами на момент конфликта человечество поддерживало торговлю. Коммерции сопутствовал культурный обмен – на том уровне, сколь возможно между разными видами. На Клоопе обитала разумная плесень, на Зоре царствовал вид крупных тараканов. Приятные торговые партеры, не находите?
Клоопянская плесень образовывала колонии, которые осознавали себя личностями. Грибковая культура по земным меркам переживала эпоху возрождения. Умы клоопян занимали романтизм, искусство и восхищение прогрессом. Выражалось это своеобразно: грибок поражал крупных насекомых или животных, заставляя сооружать машины, рыть катакомбы и исполнять любые па на потребу. Но больше всего паразиты любили коллекционировать носителей, с азартом собирая экзотичные экземпляры. В погоне за особо ценным носителем, колония могла расшибиться в слизь.
Купцы быстро раскусили, что да откуда, и наладили этапирование на Клооп преступников, приговоренных к высшей мере. Аморально? Как сказать. Тут точнее другое слово. Законно. Плесень платила щедро – сотнями метров искусных тканей, выплетаемых туземными пауками под контролем разумного паразита. Клопянский текстиль был нежен, тонок и прочен. Тонкая блуза из него выдерживала удар пули.
Зоры, осознав себя царями природы, поделились на правых-левых, черных-белых, нижних-верхних, и в погоне за унификацией с наслаждением истребляли друг друга несколько тысячелетий. Планета стала находкой для химических компаний. В процессе взаимного уничтожения зоры проявили чрезвычайную изобретательность в разработке средств борьбы с вредителями.
На момент инцидента зоры активно осваивали ближний космос. В одной из соседних систем насекомым понравилась планета с богатой флорой и фауной. Перенаселенному Зору она представлялась раем, а на поверку оказалась чистилищем. Это к тому, чтобы сломать клише, согласно которому таракане выступали агрессорами. Планетой той был Клооп.