Воздев кулаки к небу и потрясая ими, Рэнсинг словно бы винил во всех своих бедах развешанные на чердаке простыни. Чтобы можно было свободнее повернуться в чулане, он отодвинул в сторону глиняного гнома.
Закурить бы!.. С досады он готов был грызть портсигар, обнаружив, что забыл спички. А тут еще нечаянно прищемил мизинец мышеловкой. Затем он услышал, как открылась дверь и Грета выскользнула из своей комнаты, чтобы расправиться с оставшейся от вечерней трапезы колбасой и миской картофельного салата. Эдди решил присесть и чуть не вскрикнул, угодив задом на сломанный подсвечник; подсвечником он запустил в голову садовому гномику.
Наконец ночь подошла к концу. В замке повернулся ключ, и в дверях возникла фигура старика садовника, принесшего на сохранение свой парадный костюм. Снаружи еще стояли сумерки, было, наверное, часов пять. Запах сырой земли, наполнивший по-осеннему волглый, холодный воздух, хлынул через раскрытую дверь в затхлый чулан.
Вдруг садовник застыл на месте, удивленно разглядывая глиняного гнома, голову которого вместо фригийского колпака украшал гнутый подсвечник. Чудеса, да и только: ведь вечером гнома этого здесь не было! Бородатый карлик знай себе загадочно ухмылялся. Как же он сюда попал? И с чего это вздумал балансировать подсвечником?.. Может, в чулане кто есть?
Садовник подошел было к этому логическому выводу, и ему оставалось лишь выскочить в коридор, но последнее звено рассуждений не успело замкнуть цепочку, поскольку он получил бесспорное подтверждение, что в чулане действительно кто-то есть: на затылок его обрушился мощный удар. Садовник рухнул на обнаженные пружины диванного скелета, проткнув головой картину, на холсте которой было изображено медвежье семейство, мирно отдыхающее на лоне природы в том месте, где впоследствии вырос город Берн.
Садовник завопил во всю глотку.
Лакей, с мастикой и щеткой в руках направлявшийся на второй этаж, услышал крик и поспешил на помощь. Рэнсинг выскочил за дверь чулана и налетел на лакея; тот упал навзничь. Тьма стояла хоть глаз коли, и теперь уже двое пострадавших громогласно взывали о помощи.
В самом низу лестницы появился привратник в ночной рубашке. Рэнсинг, оступившись на восьмой ступеньке, полетел вниз, толкнув привратника в грудь. Оба упали на пол, но в следующий миг Эдди уже очутился за дверью дома и, не чуя под собою ног, понесся по темному саду.
По пятам за ним мчались лакей со щеткой и мастикой в руках, садовник в расхожем костюме и с изображением древней бернской земли на шее; замыкал кавалькаду привратник в живописном ночном облачении. Суеверная кухарка, увидев их из окна, потом несколько недель не могла прийти в себя.
Неожиданный, трагический случай повернул события в пользу преследователей. На проселок свернул воз с сеном, отрезав беглецу путь.
Что же делать? Бежать куда глаза глядят! Когда Эдди всем телом и физиономией ощутил приземление на противоположной стороне канавы, преследователей отделяло от него несколько шагов. Петляя между деревьями, он летел сломя голову и вдруг очутился на берегу озера. Медленно погрузился он в ледяную воду. Набрал полную грудь воздуха и нырнул. Он плыл под водой, пока хватило дыхания.
Преследователи не слышали всплесков воды, при слабом свете зари водная гладь расстилалась нетронутой.
Троица повернула назад.
Через полчаса Эдди Рэнсинг последними усталыми взмахами рук достиг берега у местечка Швахт-бай-Пунгли-ам-Зее. Селение это было знаменито тем, что дало стране двух директоров промышленного концерна.
Настало утро. В камышах квакали лягушки.
Рэнсинг, синий от холода и промокший до нитки, сидел на прибрежном камне и тихо всхлипывал…
Глава пятая
Эвелин вынуждена проявить нескромность. Сквозняк неожиданно сменяется перестрелкой, и в результате облавы схвачено множество людей. Все преследуют всех. Грабители входят в картель, а затем в ресторанчик «Бобовый король». Тропическим ураганом сметает банкет, а чествуемое лицо прямо во фраке отправляется в длительную автомобильную поездку.
Эвелин не осмеливалась шелохнуться.
В какой-то из комнат мелодично и приглушенно пробили часы. Каторжник перешагнул через подоконник и тщательно отряхнул с брюк известку, приставшую во время восхождения в квартиру. Ситуация сложилась такая: Гордон даже не подозревал, что девушка находится здесь, в то время как Эвелин знала о его присутствии.
Она вовремя успела спрятаться за дверную портьеру. А что, если он обнаружит ее? Очутиться в пустой квартире один на один с бандитом, даже не имея возможности позвать на помощь: ведь ее тоже сюда никто не звал.
Слышно было, как поскрипывает паркет: очевидно, гангстер в поисках Будды переходит от витрины к витрине.
Что, если ему удастся отыскать сокровище? А она, Эвелин, уже у самой цели вынуждена, затаившись, ждать, пока у нее из-под носа уведут ее законную собственность.
Впрочем, какое там «затаившись»! Да она готова бежать сломя голову, только бы знать, как отсюда выбраться.
Девушка осторожно двинулась к окну. Пышный ковер глушил все шорохи. И вот она у цели! Теперь участь ее зависит от того, не заскрипит ли оконная ручка. Эвелин взялась за ручку и медленно повернула…
Окно бесшумно распахнулось. Лица Эвелин коснулся слабый сквозняк: должно быть, Гордон в дальней комнате не закрыл за собою окно.
Эвелин сопутствовала удача: именно близ этого окна шла вниз пожарная лестница. Чем не лазейка из западни?
Однако теперь, когда перед нею открылся путь к спасению, девушка почувствовала прилив отваги. Вон в ту застекленную горку у стены она не успела даже заглянуть, а вдруг там и хранится эмалевая шкатулка с Буддой на крышке?
Эвелин повернула обратно, удаляясь от спасительного окна.
Вечерело. В комнате царил полумрак, и девушке пришлось приблизиться к витрине вплотную, чтобы разглядеть тонувшие во мраке безделушки. Будды среди них не было.
В эту минуту хлопнула входная дверь, послышались голоса и в прихожей щелкнул выключатель.
Вильмингтон заявился домой, да не один, а с гостем!
«Но ведь ужин он заказывал на восемь часов!» — пронеслось в мозгу Эвелин. Вновь она застыла на месте, не решаясь шелохнуться. Должно быть, и гангстер тоже замер в полном ошеломлении.
Что же теперь будет?
— Мне непонятно ваше поведение, Адамс! — донесся энергичный голос хозяина. — Я уступил вашей просьбе и пригласил вас к себе домой, но отнюдь не из страха, а из любопытства.
— Сейчас все поймете, — неприязненно отозвался гость.
Через распахнутую дверь Эвелин было прекрасно видно все, что происходит в столовой. Гость — приземистый толстяк с хрипловатым голосом, походка вразвалку, одежда и манеры небрежные. В уголке рта у него дымилась сигарета, обильно посыпая пеплом пиджак; время от времени курящий стряхивал пепел с одежды ленивым движением, словно желая подчеркнуть, что он вовсе не стремится к чистоте и порядку.
Едкий запах дешевого табака заполнил квартиру тотчас же, едва гость переступил порог.
Вильмингтон был бледен и явно нервничал. Ноздри тонкого, изящно очерченного носа подрагивали; покусывая губу, он взволнованно расхаживал по комнате. Зато толстяк не мешкая плюхнулся в кресло и, повысив свой хриплый голос до скрипучего визга, как это свойственно всем неотесанным и самоуверенным людям, сразу приступил к главному:
— Вот что, Вильмингтон! Вы ждали Флёри к восьми, так что у вас еще целый час, чтобы обмозговать мое предложение, поскольку я не намерен встречаться здесь с нашим общим другом. Предупреждаю: ваша игра кончена.
— Хотите взять на испуг?
— Нет, всего лишь предупредить. Четыре месяца назад, когда я обмолвился, что, по-моему, карта Клейтона находится у вас, вы меня подняли на смех, сказав, что, с тех пор как женились, с разведкой покончено, что к трагедии несчастного Брэндса вы не имеете никакого отношения, и посоветовали мне оставить вас в покое, иначе вы обратитесь в полицию. Я знал, что вы ломаете комедию.
— Не пытайтесь блефовать, Адамс, — проговорил хозяин дома с кротостью мурлыкающего леопарда, и глаза его сузились в недобром прищуре. — Я прекрасно знаю ваши трюки, не напрасно же мы когда-то сотрудничали.