– Спасибо, доктор Руни, – ответила Джесси. – Я очень благодарна вам за заботу, но должна быть уверена, что муж действительно мертв.
Руни печально кивнул, затем указал на рабочий стол, где лежали одежда, бумажник, часы и прочие личные вещи.
– Вы уже опознали вещи господина Лебарона?
– Да, я перебрала их.
– Значит, вы подтверждаете, что они точно принадлежали ему?
– Да, без сомнений… бумажник… и прочее. Часы – подарок от меня на первую годовщину свадьбы.
Руни подошел к столу и взял часы.
– Золотые «Картье» на золотом браслете, с римскими цифрами, выложенными из… Это ведь бриллианты, верно?
– Да, редкая разновидность черного алмаза, соответствующего его знаку зодиака.
– Апрель, стало быть.
Она кивнула.
– Кроме личных вещей вашего супруга, госпожа Лебарон, не узнаете ли вы какие-нибудь из этих вещей, которые могли принадлежать Баку Цезарю или Джозефу Кавилье?
– Не могу ничего сказать об их украшениях, но точно уверена, что такая одежда была на Баке и Джо, когда я видела их в последний раз.
– К сожалению, следователям не удалось найти ближайших родственников Цезаря и Кавильи, – вступил в разговор Суэтт. – Вы бы очень помогли нам, если бы подсказали, что из вещей принадлежало Баку, а что Джозефу.
Джесси Лебарон ненадолго задумалась.
– Я не уверена… Кажется, джинсовые шорты и рубашка в цветочек были на Баке. А другие вещи тогда, вероятно, были на Джо Кавилье. – Она немного помолчала. – Теперь я могу увидеть тело моего мужа?
– Я не убедил вас? – сочувственно спросил Руни.
– Настаиваю.
– Лучше делайте то, о чем просит госпожа Лебарон, – вмешался помощник губернатора, стоявший до этого молча.
Руни посмотрел на Суэтта и обреченно пожал плечами.
– Тогда следуйте за мной, пожалуйста. Останки хранятся в холодильной камере.
Все покорно пошли за доктором к толстой двери с маленьким окошком на уровне глаз и молча ждали, пока он откроет тяжелую задвижку. Изнутри повеяло прохладой, и Джесси вздрогнула, когда доктор пригласил их войти. Появился дежурный и подвел их к одной из квадратных дверец в стене. Он открыл дверцу, выдвинул стол из нержавеющей стали и отошел в сторону.
Руни взялся рукой за край простыни, накрывающей труп, и замялся. Эту часть своей работы он особенно ненавидел. Как правило, человеческие реакции при опознании тела близкого можно разделить на четыре группы: одних начинает тошнить, другие теряют сознание, у третьих начинается истерика. А есть и те, кто стоит с каменным лицом и не выказывает никаких чувств. Последние особо интересовали доктора. Руни готов был расстаться со своей месячной зарплатой, чтобы узнать, какие мысли витают у них в головах в эту секунду.
Он поднял простыню.
Помощник губернатора бросил один лишь взгляд на труп, жалко застонал и без чувств рухнул на руки шерифу. Ужасающие последствия разложения предстали во всем своем отвратительном виде.
Но реакция Джесси поразила Руни. Дама долгим внимательным взглядом осмотрела чудовищные, обезображенные гниением останки, лежащие на столе. Она глубоко втянула в себя воздух, тело заметно напряглось. Затем подняла глаза и спокойным, ровным голосом произнесла:
– Это не мой муж!
– Вы совершенно уверены? – мягко спросил Руни.
– Взгляните сами, – монотонно проговорила она. – У него были не такие волосы. И черты лица. У Рэймонда было угловатое лицо. А здесь круглое.
– Разложение плоти обычно искажает черты лица, – объяснил доктор.
– Но посмотрите на зубы.
Мужчина нагнулся над головой трупа.
– А что с ними?
– На них пломбы серебристого цвета.
– Не понимаю.
– У мужа были золотые.
Руни даже и не думал с ней спорить. Несомненно, такой обеспеченный человек, как Лебарон, не стал бы себе ставить дешевые пломбы.
– Но ведь часы, одежда… вы же признали, что они принадлежали ему.
– Ну и что с того! – гневно крикнула она. – Этот ужасный труп – не Рэймонд Лебарон.
Руни был озадачен ее яростью. Пока он стоял в растерянности, не в состоянии произнести что-либо, госпожа Лебарон выбежала из холодильной камеры. Шериф передал помощника губернатора с рук на руки дежурному морга и повернулся к судмедэксперту: