– Где у вас хранится выпивка?
– В передней кабине. Угощайтесь. Там же в медном водолазном шлеме лежит лед.
Через минуту доктор вышел из кабины и спросил:
– Зачем это все, Тайлер? Сегодня же воскресенье. Вы не могли вытащить меня из моей берлоги в самый разгар захватывающего матча, просто чтобы показать, как выглядит Майами-Бич с корабля.
– Да. Я слышал, что прошлой ночью вы закончили отчет о телах с дирижабля.
– Если точно, то в три часа утра.
– Я подумал, может быть, вы захотите мне что-нибудь рассказать?
– Боже правый, Тайлер, неужели это настолько важно, что вы не могли подождать до утра?
– Час назад позвонил какой-то федерал из Вашингтона. – Суэтт помолчал, ослабляя дроссель.
– Сказал, что он из внутренней разведки, о которой я никогда не слышал. Не буду утомлять вас подробностями нашего с ним малоприятного разговора. Никогда не мог понять, почему северяне принимают нас за дурачков. В общем, он потребовал, чтобы мы передали тела федеральным властям.
– Каким еще федеральным властям?
– Он отказался называть их. И увильнул от ответа, когда я настаивал.
Руни заинтересовался:
– Он не сказал, зачем им тела?
– По его словам, это вопрос безопасности.
– Вы ему, конечно, отказали?
– Сказал, что подумаю.
Благодаря такому повороту событий и алкоголю доктор на время забыл о своей боязни воды. Он присмотрелся к плавным очертаниям катера из стеклопластика. Они находились во втором офисе шерифа, временно поставленном на службу в качестве резервного патрульного корабля, хотя чаще его использовали для поездок на рыбалку с чиновниками из штата и округа.
– Как вы его назвали? – спросил Руни.
– Кого?
– Корабль.
– «Саузерн Комфорт». Тридцать пять футов длиной, скорость пятнадцать узлов. Его построили в Австралии. Фирма «Стеберкрафт».
– Что касается дела Лебарона, – произнес доктор, потягивая мартини, – вы собираетесь отдать его?
– Была такая мысль, – улыбнулся Суэтт. – У нас никаких подозреваемых. Смерть до сих пор освещают во всех передовицах. Журналисты делают из трагедии цирк. Начиная с губернатора, каждый пытается оказывать давление на мою задницу. И к тому же есть большая вероятность, что преступление было совершено вообще не в моей юрисдикции. Конечно же, имеется огромное искушение передать столь тяжелый случай в Вашингтон. Но все-таки я слишком упрям, потому что мне кажется, что мы можем раскрыть дело.
– Хорошо, но чего вы хотите от меня?
Шериф оторвался от штурвала и в упор посмотрел на Руни:
– Хочу, чтобы вы рассказали мне, что написали в отчете.
– То, что я откопал, только сильнее все запутает.
Суэтт замедлил ход, пропуская небольшой парусник с четырьмя подростками, идущий наперерез их курсу, и потом продолжил:
– И все-таки.
– Давайте я начну с конца, согласны?
– Давайте.
– Меня поразила одна деталь. С подобным я сталкивался лет пятнадцать назад, когда расследовал странное дело о смерти женщины. На веранде дома обнаружили тело дамы, сидящей в кресле. Ее муж сказал, что они выпивали всю ночь и он пошел спать, ожидая, что она присоединится к нему. Проснувшись утром, супруг нашел ее на том же месте, где и оставил. Как и ночью, жена сидела в кресле на террасе, но теперь была мертва. У нее были все признаки естественной смерти, никаких следов насилия или отравления, в крови нашли только алкоголь. Внутренние органы были здоровыми. Раньше у нее не было серьезных заболеваний или нарушений. И в сорок лет у нее сохранилось тело двадцатипятилетней девушки. Это меня вконец запутало. Но затем факты начали складываться. Посмертный цианоз – изменение цвета кожи в результате нарушения кровообращения – обычно должен быть синеватого цвета. Ее цианоз был вишнево-розовым, что означало смерть от цианида, угарного газа или переохлаждения. Также я обнаружил кровоизлияние в поджелудочную железу. Методом исключения я отбросил варианты с цианидом и угарным газом. Ну и последним элементом в головоломке стал род занятий ее мужа. Конечно, мои доказательства были не очень сильны, но их хватило, чтобы судья засадил его на пятьдесят лет.
– Кем работал муж? – спросил Суэтт.
– Он развозил замороженные продукты по магазинам на грузовике. Очень тонкий план. Супруг напоил ее до потери сознания. Потом затащил в грузовик, который по ночам и выходным стоял у него дома, включил холодильную установку и подождал, пока она окоченеет. Когда бедная женщина испустила последний вздох, он посадил ее назад в кресло и отправился спать.
Шериф непонимающе посмотрел на него: