– Я могу увидеть отчет судмедэксперта?
Президент изумленно покачал головой.
– Ты никогда не упускал мелочей, да, Айра?
– Возможно, там как раз что-нибудь и есть.
– Достану тебе копию.
– И еще нужны результаты лабораторных анализов из госпиталя.
– Их тоже предоставлю.
Хаген затолкал бумаги назад в портфель, оставив в руках фотографию, сделанную на поле для гольфа. Он всматривался в нее уже раз четвертый.
– Надеюсь, ты понимаешь, что Рэймонда Лебарона могут так и не найти.
– Я думал об этом.
– Сначала было девять негритят. Потом их стало восемь… потом семь.
– Семь?
Хаген поднес снимок к глазам президента.
– Разве ты не узнаешь его?
– Нет, честно говоря. Кстати, он говорил, что много лет назад мы знали друг друга.
– Вспомни нашу университетскую бейсбольную команду. Ты тогда играл на первой базе, я был левым полевым, а Леонард Хадсон был кэтчером.
– Хадсон? – недоверчиво выдохнул глава государства. – Ты думаешь, что Джо это именно он? Не может быть, Лео был толстяком, не меньше двухсот фунтов весил.
– Он начал вести здоровый образ жизни, бегать по утрам. Шестьдесят фунтов скинул, между прочим. Ты никогда не скучал по нашей старой шайке. А я до сих пор слежу за ними. Помнишь их? Лео всегда был мозговитым парнем, сколько наград получил за свои научные проекты. С отличием окончив Стэнфордский университет, он стал директором национальной физической лаборатории имени Харви Паттендена в Орегоне, разрабатывал и запускал ракетно-космические системы еще до того, как об этом начали задумываться другие.
– Достань его, Айра. Хадсон – ключ к остальным.
– Только мне нужна лопата.
– Он что, закопан?
– Мертв и похоронен.
– Когда?
– Еще в 1965 году. Его самолет упал в реку Колумбия.
– Тогда кто же Джо?
– Леонард Хадсон.
– Но ты же сказал…
– Его тело не нашли. Хитро, не так ли?
– Мерзавец инсценировал смерть, чтобы уйти в подполье и управлять проектом «Колония Джерси», – осенило президента.
– Блестящий план, если подумать. Кто бы мог заподозрить, что он может быть связан с секретным проектом. Он может назваться любым именем, если захочет. Он теперь никто, но может сделать намного больше, чем обычный налогоплательщик, чье имя, особые приметы и привычки записаны в тысячах компьютеров.
Затянувшуюся тишину нарушил мрачный голос президента:
– Найди его, Айра. Найди и притащи Хадсона ко мне до того, как все полетит в тартарары.
Госсекретарь Дуглас Оутс изучал сквозь стекла очков последнюю страницу письма из тридцати листов. Он внимательно вчитывался в каждый пункт, стараясь уловить скрытый смысл между строк. Наконец мужчина взглянул на своего заместителя Виктора Уайкоффа:
– Кажется, это не подделка.
– Наши специалисты думают так же, – сказал Уайкофф. – Бессодержательное красноречие, бессвязные слова, разрозненные предложения, все как обычно.
– Фидель пишет, что у него все в порядке, – спокойно сказал Оутс. – Но то, как он это написал, беспокоит меня. Такое впечатление, будто он умоляет.
– Не думаю. Кажется, он пытается подчеркнуть строжайшую секретность изрядной долей срочности.
– Последствия его плана могут быть ошеломляющими.
– Мои сотрудники досконально изучили письмо, – сказал Уайкофф. – Кастро не заинтересован обманывать нас.
– Но вы же сами сказали, что документ прошел длинный путь, прежде чем попасть в наши руки.
Уайкофф кивнул.
– Звучит безумно, но два курьера, доставившие письмо в наш офис в Майами, заявили, что тайно пересекли границу между Кубой и США на дирижабле.
Сквозь двойную линзу стереоскопа Анастас Рыков видел пустынные горы и темные хребты лунных кратеров. Перед взглядом советского геофизика пустынный лунный пейзаж разворачивался в трех проекциях и окрашивался в яркие цвета. С высоты в тридцать четыре мили все детали изображения были поразительно четкими. Ясно виднелись даже отдельные камни величиной меньше дюйма.
Рыков плотно прижал голову к подушке стереоскопа, изучая подборку фотографий, которые он медленно проворачивал под линзой на двух широких барабанах. Он был похож на режиссера, монтирующего фильм, только в более удобных условиях. Он останавливал вращение барабанов и приближал любую область на снимке, нажимая кнопки на небольшом пульте управления.
Фотографии были сделаны новейшими приборами с русского корабля, летавшего на Луну. Зеркальные сканеры отражали лунную поверхность через призму, раскладывая изображение на спектральные волны, оцифрованные в 263 различных оттенках серого, из черного на значении 263 преобразующиеся в белый на нуле. Потом компьютер космического корабля соединял элементы изображения в единую сеть на плотной ленте. После того как орбитальный космический корабль отправил данные, они были откорректированы лазером в негативный черно-белый цвет с голубыми, красными и зелеными волнами. Затем компьютер усиливал яркость и распечатывал их на двух соединенных лентах фотографической бумаги. При этом картинки накладывались одна на другую для создания стереоскопического эффекта.