– И еще кое-что, – сказал Хаген. – Вы работаете после окончания рабочих смен?
Муни улыбнулся:
– В отличие от обычных офисных работников, которые трудятся с девяти до пяти, у физиков и инженеров нет установленного рабочего графика. Многие из нас работают круглосуточно. Мне часто приходится работать больше тридцати часов подряд, без перерыва. Поэтому мы сами устанавливаем себе скользящий график по компьютеру.
– Вас устроит, если я сейчас проведу предварительную проверку примерно, скажем, до десяти часов вечера?
– Конечно, не вижу никаких проблем, – согласился Муни. – Если захотите перекусить, у нас на нижнем этаже работает круглосуточное кафе-закусочная. Охранник проведет вас.
– И держите меня подальше от мест, где вы храните секретную информацию, – засмеялся Хаген.
– Думаю, вы знакомы с системами безопасности в подобных лабораториях?
– Конечно, – признал гость. – Если бы мне платили по центу за каждый час, когда я проводил аудит в различных отделах Пентагона, я бы уже давно разбогател.
– Тогда проходите за мной.
Ученый встал и направился к двери.
– Утолите мое любопытство, – сказал Айра, оставаясь в кресле. – Я многое слышал о Харви Паттендене. Он вроде бы работал с Робертом Годдардом…
– Так и есть, доктор Паттенден изобрел несколько ранних ракетных двигателей.
– Но вот про Леонарда Хадсона я совсем ничего не знаю.
– Довольно умный малый был, – сказал Муни. – Он разработал большинство из наших космических кораблей, перед тем как их построили и отправили в космос. Никто не знает, каких еще успехов он мог бы достичь, если бы не погиб в самом своем расцвете сил.
– Что произошло?
– Авиакатастрофа. Он летел на семинар к доктору Гуннару Эриксену в Сиэтл. Самолет взорвался в воздухе и упал в реку Колумбия.
– А что за доктор Эриксен?
– Он был великим мыслителем и, возможно, самым блестящим астрофизиком, какого когда-либо видел свет.
В голове Хагена зазвучал тревожный звоночек.
– Он занимался чем-то конкретным?
– Да, работал над геолунной синоптической морфологией для индустриализации человечества.
– Можете перевести на нормальный язык, если не сложно?
– Конечно, – засмеялся Муни. – Эриксен был одержим мечтой построить колонию землян на Луне.
Десять часов спустя, в два часа ночи, в Москве четверо мужчин собрались у камина в небольшой гостиной Кремля. Комната была погружена в мрачную полутьму. Сигаретный дым смешивался с дымом сигары.
Президент СССР Георгий Антонов[7] задумчиво смотрел на языки пламени. После легкого обеда он сменил пиджак на старый рыбацкий свитер. Он сидел, сняв обувь и положив ноги в одних носках на украшенный вышивкой пуфик.
Рядом стояли глава КГБ Владимир Полевой и начальник управления советскими космическими программами Сергей Корнилов, одетые в темные шерстяные костюмы, пошитые в Лондоне на заказ, а возле них в мундире, украшенном орденами, сидел генерал Есенин.
Полевой положил на низкий столик отчет с фотографиями и изумленно покачал головой:
– Не понимаю, как они провернули это все без утечки информации.
– Такой колоссальный прогресс кажется невозможным, – согласился Корнилов. – Пока своими глазами не увижу – ни за что не поверю.
– Все доказательства ясно видны на фотографиях, – сказал Есенин. – Отчет Рыкова не оставляет никаких сомнений. Просто подробно изучите его. Четко видно, что две человеческие фигуры, стоящие в лунном кратере, – реальны. Это не мираж, отброшенный тенью, и не ошибка системы сканирования. Они и вправду стояли там.
– Их скафандры не такие, как у американских астронавтов, – возразил Корнилов. – Да и шлемы другие.
– Не буду спорить по пустякам, – сказал Есенин. – Но то, что у них в руках оружие, не вызывает сомнений. Я могу с уверенностью сказать, что они держат пусковую установку зенитных ракет американского производства.
– А где тогда их космический корабль? – упорствовал Корнилов. – Где луноход? Они же не могли материализоваться из ниоткуда.
– Я разделяю ваши сомнения, – сказал Полевой. – Такого не может быть, чтобы американцы отправили на Луну людей и припасы и об этом не узнали наши разведывательные спецслужбы. Наши станции слежения узнали бы о любых странных передвижениях в космосе.
– Меня больше удивляет, – сказал Антонов, – почему американцы никогда не объявляли миру о своих столь значительных достижениях. Разве им выгодно сохранять это в тайне?
Корнилов кивнул:
– Мы находим все больше фактов, противоречащих докладу Рыкова.