— Пошли, — буркнул Вульм. — Хорошо бы найти пещеру до темноты.
До входа они добрались засветло.
Тропа вильнула змеей — и завершилась раздвоенным «жалом», упершись в отвесную скалу. В камне, изъеденном ветром и временем, чернели две мрачные дыры — глазницы черепа. К ним вел ряд полуобвалившихся ступеней — столь древних, что возникало серьезное сомнение: человеческие ли руки вытесали их?
Вульм огляделся. Здесь, на крайнем западе Эсурии, в пустошах дикого приграничья, боялись селиться даже кровожадные пикты. Авантюрист и бродяга, Вульм по опыту знал: в холмах и подземельях может скрываться кое-что пострашнее дикарей. Семейка людоедов, следящая за тобой голодными взорами — не самое худшее в нашей тихой, скучной, а главное, короткой жизни. На миг ему почудилось движение на гребне ближайшего холма. Ладонь легла на рукоять меча. Искатель сокровищ замер, до рези в глазах всматриваясь в серую пелену дождя. Нет, показалось. Просто качнулся под ветром куст бересклета.
— Достань карту, Хродгар. В какую дыру нам лезть?
— Я и так помню, — прогудел великан. — Крест стоит возле левой.
— Надеюсь, там хотя бы сухо…
Скользя на мокрых ступенях, приятели начали подъем. Оказавшись на узкой площадке перед входом, Вульм обнажил меч, а северянин выволок из-за пояса двулезвийную секиру с укороченной рукоятью. Бережно, с нежностью великан отер влагу со стали. К секире Хродгар относился, как к родной дочери. Она платила ему ответной преданностью, выручая хозяина в опасных передрягах.
Жилистый, гибкий Вульм первым скользнул в пещеру. Здесь и впрямь было сухо. Свет угасающего дня сочился сквозь «глазницу», давая возможность рассмотреть пол, на удивление ровный, и низкий шершавый потолок. Дальше тьма сгущалась воронкой смерча, опрокинувшегося набок и окаменевшего. В центре чернело жерло прохода, уводя в недра горы.
— Темно, как у Бела в заднице! Без факелов не обойтись.
Усевшись на камень у входа, ближе к свету, Вульм извлек из-под плаща дорожную торбу. Плащ и оленья кожа уберегли содержимое торбы от дождя. Внутри, в числе множества полезных мелочей, обнаружились две палки, запас тряпья, глиняный флакон с земляным жиром, огниво и трут. Северянин тоже зря времени не терял. Он устроился напротив, положил рядом секиру и стащил с головы шлем, оказавшись лыс, как колено — после чего приступил к важному делу: занялся своей бородой. За кудрявой, огненно-рыжей бородищей — предметом зависти горных карл — Хродгар ухаживал с тщанием. Мыл дважды, а если была возможность, и трижды на день, расчесывал гребнем и заплетал косицами — числом от семи до двенадцати, в зависимости от предстоящего дела.
Однажды великан обмолвился, что так норхольмцы гадают «на успех», приманивая удачу.
Вульм всякий раз дивился: как грубые пальцы Хродгара, привыкшие к оружию, веслу и кружке, справляются со столь тонкой работой? Он успел изготовить факелы, дважды проверил снаряжение, изучил сложный узор трещин на потолке пещеры, а северянин все священнодействовал. Сейчас он вплетал в косы шелковые ленты, полоски тисненой кожи и суровые нитки разного цвета. По опыту Вульм знал: торопить Хродгара бесполезно. Он совсем уж собрался достать наждачный брусок и поточить без того острый меч, но тут Хродгар вернул шлем на голову — и с проворством, удивительным для его телосложения, вскочил на ноги.
— Наконец-то!
Чиркнув огнивом, Вульм зажег факел. Второй он решил поберечь. Тьма шарахнулась прочь, по стенам заплясали зловещие тени. Одна из них смахивала на рогатого демона Белл-Сатона. Вульм давно подозревал, что без снежного гиганта-ётуна в родне Хродгара не обошлось. Загуляла мать или бабка по молодости в торосах… Но спрашивать северянина о таком было равносильно самоубийству.
Хродгар отобрал факел у приятеля и, скрежетнув рогом шлема по потолку, нырнул в мрачный зев тоннеля. Пещера Смеющегося Дракона поглотила гостей, и тишина вернулась под своды.
Впервые они встретились семь лет назад, во время мятежа в Содгане. Вульм ничего не имел против содганского шаха, и участвовать в штурме Нефритового Дворца не собирался. Но мятеж — отличный случай разжиться чем-нибудь ценным. Если, конечно, знаешь, где искать, готов к риску и умеешь вовремя уносить ноги. Всеми этими качествами Вульм обладал в полной мере. Однако ему не повезло. Стража и дворцовая гвардия опомнились слишком быстро. Уносить ноги пришлось раньше, чем он предполагал. Прихватив пару серебряных браслетов и горсть перстней с опалами, Вульм справедливо рассудил, что это лучше, чем ничего, и бегом покинул ювелирную лавку. На пути к порту он нагнал бородача, тащившего на плечах целый сундук.