— Десять! — выпалил я, поглядывая на Канта.
Кант округлил глаза.
— То есть я хотел сказать — двадцать!
Кант задвигал кадыком.
— То есть все шестьдесят!
— А вот этот сказал, что их восемь. — Циклоп ткнул НЕфилософа в бок. — А про джинна вообще речи не было. Кто это такой?
— О! Это могучий демон из преисподней, — сказал я. — Его вызвали вампиры, а заодно и других вампиров тоже вызвали. Их теперь целая куча, и они всех вас победят!
Шаман, сбоку от Канта, неожиданно дернулся и сказал глухим басом:
— Вижу! — Все невольно подались к нему. Шаман утер стекающую с кончика носа каплю и повторил: —Вижу! Маленькое помещение! Книги! Вампир! Он один! Чрезвычайно напуган! Грызет ногти и корочки книг! Еще вижу! Какой-то зеленокожий великан! Он тоже напуган! Моет руки над раковиной! Все! Больше никого не вижу!
— Я тоже думаю — как в таком маленьком строении шестьдесят вампиров поместиться могут, — сказал циклоп, потирая руки. — Так что давайте, говорите своим друзьям, чтобы они выходили вместе с человеком и сдавались!
— Но ведь его шаман не видел! — воскликнул я.
— Видел! — глухо пророкотал шаман. — В предыдущем сеансе. Я просто сейчас не сказал.
— Кричи, чтоб сдавались! — потребовал циклоп.
— И не подумаю!
— А я тогда прикажу, чтобы одному из пленных вырвали нос!
— Вы их и так убьете!
— Но ведь если сначала вырвать нос, это больнее!
Я усиленно думал, но выхода не находил. Нас окружали циклопы. Никакого секретного оружия или, на худой конец, лазерного пулемета в рукаве у меня не было. Яркула с Ирдиком, наверное, уже отчаялись. Нас всех все равно убьют! Мама!
И в тот момент, когда я собирался панически заорать, вмешался Кант. Совершенно неожиданно он вышел из оцепенения, в котором находился, и что есть силы ткнул шамана под ребра. Циклопы, увлеченные беседой с моей скромной особой, как-то упустили из виду седобородого старца. А он, стервец, выждал подходящий момент!
Клюка вылетела из рук шамана и шмякнулась в снег неподалеку. Шаман от удивления крякнул и прыгнул следом за ней.
— Ты что ж делаешь, ирод! — Циклоп на скамейке замахнулся, намереваясь проломить НЕфилософу череп… и в это мгновение что-то с шумом упало около скамейки…
Вернее, сначала раздался дикий вопль, который следует расценивать как боевой клич вампиро-джинновского союза. Клич содержал в себе ряд нецензурных и малопонятных обычному человеку слов, направленных на разжигание паники в стане врага и предупреждение пленникам. Впрочем, лично я ничего сообразить не успел. Нечто, которое при ближайшем рассмотрении оказалось большим розовым шаром, рухнуло не хуже сброшенной с самолета бомбы.
Меня накрыло волной мокрого снега вперемешку с грязью. Я полетел на землю, размахивая руками. Кант слетел со скамейки вместе со снегом и скрылся в грязевом вихре. Падая, я разглядел парящую в небе фигуру летучей мыши, держащую в когтях зеленокожего великана за шкирку… Кажется, зеленокожий великан размахивал ногами и руками, вселяя ужас в циклопов, а может, просто от боли.
Я выставил вперед руки, но понял вдруг, что земля исчезла. Руки провалились в бездну, а следом в клубящийся туман провалился и я сам…
Глава шестая
В ушах свистел ветер. Ботинки стремились сорваться с ног и улететь. Тело же мое, согласно извечным законам тяготения, похоже, стремительно мчалось в бездну.
Я висел где-то между небом и землей и понятия не имел, падаю ли я, лечу или просто нахожусь вне времени и вне пространства. Обычно такое состояние настигает меня после трех-четырех бутылок водки, распитых на двоих и без закуски. Алкоголь ударяет по мозгам и напрочь стирает границы между понятиями "верх", "низ" и "прямая походка". Как правило, я приходил в себя на кровати или на раскладушке (смотря где выпивали и при каких обстоятельствах), но один раз очнулся на крыше дома сидящим в обнимку с деревянным флюгером-петушком и распевающим во все горло похабные частушки. Помню, что внизу суетилась милиция, а я думал, что сейчас отпущу петуха и полечу на луну. В итоге меня сняли и вместо долгожданного полета определили в КПЗ на сорок восемь часов.
На какое-то время я подумал, что сейчас происходит то же самое. Открою глаза и окажусь где-нибудь в грязной куче снега с зажатой в руках початой бутылкой "Столичной"… Ан нет! Внизу показались первые густые облака, которые стремительно приближались.
Мало того — сбоку от меня вдруг прямо из воздуха возник НЕфилософ Иммануил Кант собственной персоной и стал парить в воздухе, раскинув руки и ноги.
— Что происходит? — заорал я, силясь перекричать ветер.
— Падаем! — заорал в ответ Кант, — Разве не видно?
— Прекрасно видно! А куда падаем-то?
— На землю, — лаконично ответил Кант.
В этот момент мы достигли облаков и полетели сквозь них. Белая пелена заслонила все вокруг. Силуэт Канта стал расплывчатым и нечетким.
Когда мы вынырнули, я увидел далеко внизу раскинувшийся город. Судя по всему, это был мой родной Новоозерск. И, судя же по всему, через пару минут меня ждало возвращение в город, причем весьма стремительное.
— Мы на город падаем! — завопил я.
Кант, паривший сбоку, согласно закивал. Борода его смешно задралась вверх, как и волосы на голове, стоявшие дыбом.
— Почему ты не паникуешь?
— А чего паниковать? Это же Яркула с Ир-диком нас закинули. Значит, с умыслом. Куда-то да упадем.
— А если не куда-то, а на землю? Расшибемся ведь в лепешку!
Кант покачал головой, раздвигая бороду руками, чтобы я видел его лицо. Лицо, кстати сказать, выражало полное спокойствие. Мне от этого легче не стало.
Холодный воздух врывался в легкие и по мере того, как мы приближались к земле, наполнялся запахами бензина, сигарет, едких испарений канализации и просто испражнений. В общем, приятный сердцу городской запах. Дома под нами вырастали с пугающей быстротой. Я разглядел недалеко высокие трубы котельной, Мусорщиков туалет, окруженный многоэтажными домами. Парк. Прямо подо мной раскинулся мой собственный микрорайон. Спустя еще ка-кое-то время я понял, что мы приближаемся к крыше моего дома! Яркула с Ирдиком решили перекинуть нас ко мне! Только чего-то не рассчитали, и вот мы теперь грохнемся на крышу.
— Нам капут! — закричал я и, подлетев к Канту, попытался уцепиться за его штаны.
Что-то в области пояса лопнуло, и штаны стали медленно сползать, обнажая лилового цвета трусы в обтяжку.
— Я всегда подозревал, — заорал Кант, — что у вас, у людей, с психикой не все в порядке! Ну чего можно ждать от существ, которые истребили популяцию хоббитов, зато стягивают штаны только для того, чтобы насладиться видом моих волосатых ног!
— Я не истреблял хоббитов! — прокричал я.
— Вот видишь! А насчет ног, значит, я прав!
В это время штаны слетели полностью, и я полетел вниз, сжимая их в руках. Из карманов штанов полетели вверх исписанные листы бумаги. Кант подтянул голые волосатые ноги и поежился. Лицо его залилось краской.
— Отдай штаны, иуда!
— Я бы с радостью! Держите!
Я отпустил штаны, и они, трепыхаясь на ветру, улетели куда-то в сторону. Теперь Кант побагровел.
— Выговор получишь! По полной форме! Чтоб я да когда-нибудь еще согласился на вашу проклятую Землю сунуться! Да ни за что!
— Так ты инопланетянин?
— Самый настоящий, — ответил Кант, — с планеты Филос системы Нефилос. Там выращивают настоящих НЕфилософов, таких, как Леонардо НетВинчи и Размалевичей со своими лиловыми в крапинку квадратами на всю стену!
Кстати о стенах! Я опустил голову и с ужасом понял, что крыша моего дома находится в опасной близости! Я бы даже сказал — в очень опасной близости! Я разглядел какого-то мужика, прикручивающего к трубе антенну, распахнутую дверь чердака… а потом мы упали… и провалились сквозь крышу вниз.
Мимо меня с чудовищной скоростью промелькнула чья-то квартира, потом лестничный пролет, потом снова квартира, потом снова лестничный пролет. Мне даже показалось, что я пролетел мимо курящего подростка, который, увидев меня, поперхнулся сигаретным дымом. Затем мы пролетели сквозь потолок и грохнулись на диван.