— Куда его? — прохрипел Сева, стряхивая со лба капли пота.
— Я почем знаю? Клади здесь, под ванну.
Я поджал ноги, давая Севе возможность совершить хитрый маневр, в результате которого милиционер оказался втиснутым между кафельным полом и ванной. Для второго там, правда, места не осталось, посему пришлось Мусору класть его поперек комнаты. Яркула же заботливо положил фуражки на край раковины.
— Так-то лучше.
Мы вновь вышли в коридор.
— Надо бы дверь защитить, — сказал Яркула, пристально разглядывая мою дверь, — от взлома, скажем. А то вздумается кому-нибудь вломиться без нашего ведома…
— Поддерживаю, — согласился Мусор. — Хватит с нас внезапных гостей. Может, сразу и на окна наложить чего-нибудь? Тоже от взлома?
— На окна у меня могущества не хватит, — покачал головой Яркула, отчего-то делая ударение именно на слове "могущество". — А вот на дверь — пожалуйста.
Он подошел к двери и размашистыми движениями начертил на деревянной поверхности странные светящиеся символы. Символы зашипели, словно хотели как можно крепче въесться в дерево. От них повалил к потолку серый дымок.
— Теперь ни одна свол… ни один циклоп не пробьется! — довольно сказал Яркула. — Пошли на кухню. Чай пить.
— А водочки у тебя никогда не было, — огорченно начал Мусор. — Вечно мы к тебе со своей тарой приходили.
— Ты бы еще вспомнил, как спирт гнал у меня на кухне, — отмахнулся я. — Ты же год как не пьешь. Какие претензии?
— Большие! — Мусор развел руки, показывая, какие именно претензии. — Огурцы хоть соленые есть?
— Об чем речь, господа? — вмешался Яркула. — Будет вам и водочка, и огурчики, и хлеб с маслом! Сейчас мигом организуем.
— Бесплатно? — оживился Мусор, любящий не только выпить, но и закусить на халяву.
— За счет вон его, — Яркула кивнул в сторону комнаты. — Я умею подделывать джинновскую подпись. Только… тсс, ему ни слова!
— Будем молчать как рыбы! — кивнул Мусор и ткнул меня локтем под ребра.
Мы с Севой согласно закивали.
— Т-только хлеб с икрой, пож-жалуйста, — попросил Сева, от волнения вновь начав заикаться с новой силой и распространяя вокруг себя неистребимый запах чеснока. А я уж и подзабыл, честно признаться, об обещанном угощении.
Мы прошли на кухню. Помимо грязной посуды, оккупировавшей раковину, оказалось, что мой холодильник пуст, как сейф после раздачи зарплаты. Одинокий паук, свисавший с занавески, при нашем появлении поспешил убраться под потолок. Яркула же, увидев паука, ощерился и попытался схватить бедное насекомое зубами в полете, но промахнулся и чуть не опрокинул себе на голову карниз.
— Инстинкты! — пояснил он, потирая челюсть, которой звонко задел батарею, — Ничего не могу с собой поделать. От прадедушки достались. Он начинал с насекомых, потом перешел на домашних животных и только потом на свиней.
— А вот знакомый мой, Андрюха Попов… — начал было Мусорщик, но быстро замолк, поелику прямо перед ним возникла небольшая бутыль с мутной жидкостью, отдаленно напоминавшей перебродивший квас, с кусочками хлеба, плавающими у горлышка.
Сей устрашающий вид, тем не менее, существенно поднял моему фанатичному другу настроение. Пробормотав нараспев: "Водочка бывает разная: белая, синяя, красная", Мусорщик стал оживленно отдирать пробку.
В это же время на столе стали появляться различные блюда, в основном из разряда закусок, как-то: салаты, селедка под шубой, довольно редкое, но в целом употребляемое всеми блюдо под названием форшмак, сырные шарики с перцем и корейская морковка. Лично для себя Яркула вытащил из ниоткуда широкое блюдо, на котором покоился жареный поросенок с яблоком во рту. У поросенка был такой вид, будто его зажарили только что и он еще не успел толком осознать, для чего ему в рот (да и в другое место тоже) натолкали яблок. Впрочем, Яркулу это не смутило. Наверное, он видал смерти и похуже. Вытащив из пустоты салфетку, вампир повязал ее поверх пиджака и, вооружившись вилкой и ножом, принялся за разделывание тушки.
— А за здравие и успех дела? — спросил Мусорщик, разливая мутную жидкость по стаканам.
— Мм… — Яркула замотал головой. — Это я не пью, я не человек.
— Но что-то же ты пьешь?! — возмутился Карл Давидович.
— Пью. Кровь.
— А кроме крови?
Яркула подумал.
— Дистиллированную кровь. Больше ничего. Даже воду очень редко. Для поддержания тонуса.
Мусорщик кивнул и обратил свой жаждущий взор на нас.
— Хоть вы-то выпьете со старым товарищем, а, господа? И вообще, вы меня уважаете?
— Ты вроде не пил еще, чтобы такие вопросы задавать, — ответил я, принимая стакан. — За здравие и успех!
— Давайте сначала за успех, а потом за здравие, — предложил Сева. — И еще, можно я потом Марье позвоню? Волнуется же.
— Не надо, — покачал головой Мусор, — а то приедет еще. К Ирдику приставать начнет…
Сева подскочил.
— Моя жена к Ирдику?!
— Да ладно, пошутил я. Не к Ирдику, а к Яркуле.
Возмущенный до кончиков ушей, Сева склонился над Мусором и погрозил ему пальцем:
— Не сметь клеветать на мою жену!
— Что я такого сказал? — пожал плечами Мусор. — Как будто женщины не могут пристать к Яркуле.
— Еще как могут, — прошамкал граф, хищно въедаясь в поросячье ухо.
— Вот видишь!
— Да перестаньте вы, в самом деле! — встрял я. — Давайте выпьем. У меня водка уже нагрелась, ей-богу!
Мусор, довольный тем, что не упустил случая подшутить над Севой и его женой Марфой, откинул голову и залпом опустошил стакан. Он знал о преданной любви Севы к жене и еще знал, что Сева становится буйным только от двух вещей: когда посмотрит фильм про каратистов и когда речь заходит о его второй половине. В первом случае в Севе просыпалось желание что-нибудь разрушить или кого-нибудь покалечить. Как правило, желание пропадало после того, как Марья обрушивала на его голову скалку или пустую сковороду. А вот во втором случае Сева мог стать поистине страшным на расправу. Особенно если он решал, что его жену оскорбили прилюдно и пошло. Один раз Сева разбил вазу о голову одного нашего общего знакомого только за то, что тот сказал, будто Марья сногсшибательно выглядит в новом платье, особенно сзади. Как выяснилось позже, знакомый имел в виду другую Марью, да и Сева был слегка подшофе, но мы с Мусорщиком воочию убедились в том, на что способен наш лопоухий друг в гневе. Как раз после этого случая Мусор все время старался подцепить Севу и вызвать в нем агрессию. Сева пока стойко держался.
Вот и сейчас он помял немного стакан в руке, выпил и тотчас потянулся к долькам соленого огурца на блюдечке.
За ним поспел и я.
Водка оказалась противной на вкус. Я поморщился и затолкал в рот кусок вареной колбасы.
— Плоховатенько пошла, — задумчиво произнес Мусор, тоже закусывая. — Ты где такое… такое нашел?
Яркула пожал плечами.
— Из пустоты. Я откуда знаю, где она до этого находилась? Мое дело маленькое —4"возьми да положи!
— Проверять надо! Угробишь ведь честных людей!
— Вот научишься водку из воздуха доставать, тогда и претензии предъявляй! — парировал Яркула и показал Мусорщику лиловый язык.
— А что, и научусь! — взъерепенился Мусор, — Вот слетаю в твой Трансервис вместе с дочуркой, там и научусь!
— С как… — начал было Сева, но тотчас замолчал, пораженным, я бы даже сказал, убийственным взглядом уставившись на Мусорщика.
— У вас там есть обучатели заклинаниям? Колдуны всякие? Есть? И за сколько, если позволительно спросить, они обучают? — как ни в чем не бывало продолжал Мусорщик. Вкус паленой водки ничуть его не смутил: Мусор резво разлил по второй.
— У нас дешевых чародеев не водится, — сказал Яркула важно, словно и себя причислил к чародеям, в чем я, по правде говоря, сильно сомневался. — Взять, к примеру, Сепу Лосева…
— Ты зачем мне на ногу наступил? — спросил Сева дрожащим голосом, вперившись в Мусора взглядом. — Больно ведь!