Кеша болтал, Завянь скрипел зубами: «Много же вы в истории наковыряли, потомки хреновы… «Подталкивают», видите ли, нас, выбирают, как племенной скот для бойни…»
Разозлившись на позевывающего стилиста, Завьялов рявкнул:
— Слушай сюда, Капустин Кеша! Сейчас мы приедем в «Ладью», скажешь банде «хай, ребята!». Косому сообщишь, что не пришел его встречать — Лёля приболела, за лекарствами гонял. Потом сиди тихонечко и лишнего не вякай. Твой номер — первый от конца! Потянут шары гонять — отказывайся: мизинец болванкой расколошматил, болит зараза — спасу нет! Появится Карпова, будем думать в зависимости от обстоятельств и настроя.
Тело моментально взбодрилось, село прямо, твердо:
— Я все секу, чувак.
— Чего-о-о?! — Завьялов едва руль не выпустил. — Чего ты там «сечешь», чепушила фиолетовая?! Откуда ты этого отстоя набрался?! «чувака» припомнил?!
— Ну как же…, - разобиделся стилист Капустин. — Перед внедрением меня готовили к восприятию и пониманию ненормативной лексики, забили «Большой словарь молодежного сленга» две тысячи третьего года выпуска…
— Лучше бы в тебя «Большую Советскую Энциклопедию» забили!!
— Так и забили, — невозмутимо подтвердил стилист.
— Реально?
— Можете проверить.
— Ну-у-у… Высота Джомолунгмы?
— Джомолунгма. Или Эверест. Высочайшая вершина земного шара. Гималаи. В ваше время высота пика достигает… восемь тысяч восемьсот сорока восьми метров.
— А в ваше время, что… уже не достигает?
— Маленько раскрошилась.
Во времена всеобщей деградации в помещении «Золотой Ладьи» размещалось весьма гламурненькое казино.
Когда правительство России дошло до мысли, что подобные заведения разлагают и способствуют обнищанию народонаселения: рулетку закрыли, столы и игровые автоматы тихонько переправили в подвал кафешки на соседней улице (где они продолжили грязное дело по разложению и обнищанию уже особо доверенного контингента).
«Ладью» переоформили в спортивно-развлекательный комплекс. В цокольном этаже бильярдные шары гоняли и пиво пили. Чуть повыше — боулинг, не хилый ресторан с приличной кухней.
Банда Бори заседала в полуподвале цоколя.
Когда-то «банда» называла себя «мушкетерами». Но с этим сильно не согласился директор школы Инга Селиверстовна: «Завьялов, Козлов, Воробьев! Какие, вы — бандиты! — «три мушкетера»?! Вы типичнейшая — банда! Кто вчера разбил окно в учительской?! Мяч две вазы и почти полный чайный сервиз раскокал! Кто в прошлом месяце сорвал урок географии?! — выпускном классе добавилось еще одно обвинение: — Кто тайком курил в уборной?!»
Тайком курили Козлов и Воробьев. Завьялов к эдакой заразе вообще не прикасался. Но гордо пыжил грудь, не отрекался от мушкетно-бандитского братства. Благородно доставлял Лелю на директорский ковер, к совокупному числу прочих, вызванных родичей Козловых-Воробьевых.
Не взирая на то, что в той, весьма элитной школе Завьялов появился лишь в начале шестого класса (когда переехал из родительской квартиры к Леле), его считали в банде — заводилой. Новичкам в подростковом детском коллективе завсегда приходится туго. Боря исключением не стал, пригрелся с первых дней возле двух ботанов-интеллектуалов: Козлова, Воробьева.
Ботанов шибко доставал раскрепощенный бугай Толя Скоромятов, дразнил их «зоопарком», «парнокопытными птенцами». Завьялов заступился. Подловил как-то Скоромятова на насмешке, прилюдно опечалился:
— Какие, однако, Толя у тебя фантазии богатые… Все зоопарк, да зоопарк… Зоофилия, сердешный, покоя не дает, да? Смотри, допрыгаешься, возбудишься, потом — затянет, начнешь к собачкам на улицах приставать…
Заподозренный в сексуальном пристрастии к братьям меньшим, Скоромятов — сразу отцепился. Под руководством Бори ботаны подкачали мышцы, к выпускному классу троица выглядела — лучше некуда.
Великовозрастный Коля Косолапов присоединился к братству позже, сойдясь с Завянь на почве любви к двухколесному моторизованному транспорту.