Узнали, конечно. Но гораздо позже, когда Борис уже оправился, не попадая под сочувственные, н а п о м и н а ю щ и е взгляды. Не пережил, но выдержал. Поскольку пережить свою память — невозможно никому.
И незачем.
Завьялов стал — «Завянь». Сосредоточенным угрюмым подростком, постепенно о т о г р е т ы м бабушкой.
Сколько себя помнил Боря, Ольга Александровна всегда была чуть-чуть другой, кому-то могло показаться — отстраненной и п р о х л а д н о й. Выскомерной.
В других театральных семьях, Завьялов видел, как бабушки-артистки воспитывают внуков с закатыванием глаз, заламыванием рук. Из малейшего проступка устраивают водевиль с платочком у глаз.
Леля в экзальтации не впадала никогда. Уменьшительно ласкательным именем «Боренька» воспользовалась только дважды. Как только внук начал отпочковываться и взрослеть, отпустила на просторы вольного плаванья.
Леля была современной, европейской бабушкой. Не лезла с наставлениями, не приезжала к внуку без звонка, не докапывалась, не подминала, не окучивала, как единственный росток семейной грядки. Не неслась укрыть крылом от грибного дождика.
Многие «не» Завьялова устраивали. Леля вырастила самостоятельного, ответственного мужика.
Борис порой знакомил Ольгу Александровну со своими девушками. Глупенькие пассии — заигрывали-лебезили перед известной актрисой. Те, что поумней, не лезли с изъявлениями, скрывали робость за выплесками интеллекта.
Леля ценила в людях самодостаточность и независимость, незаимствованное из книг мышление: затейливые заученные цитаты вычисляла — в лёт! Неожиданно для Бори прониклась к амазонке. Пожалуй, только Маринка — свободолюбивая дикая кошка, смогла, по мнению бабушки, выступить достойной парой для Бориса…
«Интересно, как бы Зоя Леле показалась? — выходя из гостиной, где оставил ослепшую девушку и путешественников, подумал Боря. — Зоя из той же породы свободолюбивых гордячек. Только, в отличие от амазонки, ощущение от нее идет иное — женственное, гибкое…»
Пожилая «Волга» бодро неслась к столице. Умело лавируя в потоке большегрузов и частников, Завянь объяснял генералу, в чем причина торопливости:
«Домой к Леле нам не подобраться, но я знаю, где она сегодня будет. У бабушки есть подруга — не особенно удачливая актриса Вера Дмитриевна, взявшая руководство над любительским театром. Каждую субботу, если нет спектакля с ее участием, Леля ходит на репетиции. Помогает Верочке работать с актерами…»
«Ты думаешь, Ольга Александровна и с е г о д н я туда пойдет?» — недоверчиво поинтересовался генерал.
«Обязательно, — кивнул Борис. — Надо знать мою бабушку, Лев Константинович. Ее внука, по всем телеканалам объявляют преступником, Леля непременно покажет всем, что не поддается мнению толпы. Не прячется от пересудов, непременно выйдет в люди. Только так она продемонстрирует, что верит в мою невиновность».
«Пожалуй…, ты прав. Когда и где проходит репетиция?»
Старый дом культуры стоял на обширной площади с фонтаном. Типичный образец монументального сталинского ампира с лепниной и колоннами (нынче ставший кинотеатром), он прятал тылы за густыми липами и афишными тумбами. Над фасадом голуби летали. Спускались вниз за хлебными крошками, рассыпаемыми горожанами.
Ольга Александровна Завьялова — невысокая стройная д а м а в бежевом костюме и ловких белых туфлях, неторопливо шала через площадь к парадному крыльцу. Погода радовала последним теплом, очаг культуры в шаговой доступности от дома, Леля, по обыкновению — прогуливалась. Сегодня она не изменила привычек даже в малом. Демонстрировала несгибаемость.
Завянь и генерал взяли актрису Завьялову под наблюдение еще от дома. Как только укрыли «Волгу» в соседнем дворе, позволяющем широкий обзор, Лев Константинович сразу же сказал:
«Борис, прости, но с этой минуты я, так сказать — альфа-самец. Я не могу каждый раз давать тебе советы, куда смотреть, что делать. Профукаем наружку — попадемся. Ты в следственно оперативных мероприятиях — ни бум-бум, пока объясняю, на какого серого дяденьку смотреть — упустим топтуна, рассредоточимся».
Борис признал претензии абсолютно справедливыми, отдал носителю бразды, но иногда влезал с комментариями по поводу прохаживающихся по двору соседей бабушки, отмечал знакомые машины на парковке.
Ольга Александровна вышла из подъезда… «Волга» постояла минуту с небольшим и медленно тронулась в объезд квартала.
Остановив машину на противоположной от дома культуры стороне улицы, Константинович сказал: