Самым важным было то, что с момента смерти Диона книга писала музыку. Страница за страницей были покрыты аккуратными нотными знаками. Прямо на глазах у Сьюзен на следующей строке появился скрипичный ключ.
Какие цели преследовала музыка? Почему спасла ему жизнь?
Это она, Сьюзен, должна была его спасти. Уверенность засела в ее сознании стальной балкой.
Поступить так было абсолютно необходимо. Она никогда с ним не встречалась, не обменялась ни словом, он был самым обычным человеком, однако именно его она должна была спасти.
Дедушка сказал, что так поступать не следует. Да что он знает о жизни? Он ведь никогда и не жил.
Блерт Фендер был гитарных дел мастером. Работа была тихой и приносила ему удовлетворение. На изготовление инструмента ему и его помощнику Гиббссону требовалось порядка пяти дней, если, конечно, они работали с хорошей, выдержанной древесиной. Блерт очень добросовестно относился к своему роду занятий, и всю жизнь он посвятил гитарам, и только гитарам. На которых, кстати, очень неплохо играл.
Вообще, он считал, что существуют гитаристы трех категорий. Во-первых, это те, кого он считал настоящими музыкантами, играющие в Опере или в небольших частных оркестрах. Потом — исполнители всяких народных песенок, которые совсем не умели играть, но это было неважно, потому что петь они тоже не умели. И наконец, трубадуры и прочие загорелые, обветренные типы, которые считали гитару (так же как и розу в зубах, коробку шоколадных конфет или расположенную в стратегически важном месте пару носков) одним из видов оружия в вечной борьбе полов. Из гитары они могли извлечь разве что пару-другую аккордов, зато были регулярными покупателями. Когда при появлении разъяренного мужа любовник выпрыгивает из окна, меньше всего он думает о принесенном с собой музыкальном инструменте.
Блерту казалось, что он видел музыкантов всех категорий.
Впрочем, этим утром он продал несколько инструментов волшебникам, что было достаточно необычно. Некоторые из них приобрели даже самоучитель для игры на гитаре, составленный Блертом.
Звякнул колокольчик.
— Слушаю… — Фендер поднял глаза на потенциального покупателя и, приложив гигантское умственное усилие, добавил: — Господин?
Дело было не только в кожаной куртке. И не в манжетах с заклепками. И не в огромном мече. Ни при чем был и шлем с длинными шипами. Дело было в коже, заклепках, мече и шлеме. Вряд ли данный покупатель относится к первой или второй категории, решил про себя Блерт.
Человек в нерешительности застыл, судорожно сжимая и разжимая пальцы. К диалогу он явно не был готов.
— Это гитарная лавка? — наконец спросил он.
Блерт оглядел товар, висевший на стенах и потолке.
— Э… да, — пожал плечами он.
— Я бы купил одну.
Что же касается третьей категории, человек выглядел одним из тех типов, которые даже до простого «здравствуйте» не снисходят, не говоря уж о всяких конфетах и розах.
— Э-э… — Блерт схватил первую попавшуюся под руку гитару и протянул ее покупателю. — Такую?
— Мне нужен инструмент который играет: «Блам-Блам-блажгла-БЛАМ-бламммм-оооиииееее!» Понятно?
Блерт опустил взгляд на гитару.
— Вряд ли она так умеет, — признался он.
Две огромные ладони с черными ногтями вырвали инструмент из его рук.
— Э-э… господин, ты ее неправильно дер…
— Зеркало есть?
— Э-э… нет…
Одна волосатая лапа взметнулась вверх и резко опустилась на струны.
Следующие десять секунд были, пожалуй, самыми ужасными во всей профессиональной жизни Блерта. Нельзя так поступать с беззащитным музыкальным инструментом. Представьте себе, вот вы выращиваете жеребенка, кормите его, ухаживаете за ним, заплетаете пестрые ленточки в его гриву и хвост, выгуливаете на полянке с маргаритками, по которой прыгают зайчики, а потом вдруг видите, как первый же наездник охаживает его плеткой и что есть сил вонзает в его бока шпоры.
Странный тип даже не играл, а словно что-то искал. Разумеется, он ничего не нашел, но когда стих последний якобы аккорд, на лице его появилось выражение, свидетельствующее о решимости продолжить поиски.
— Хорошо, сколько я должен?
Гитара продавалась за пятнадцать долларов, но музыкальная душа Блерта восстала.
— Двадцать пять долларов, — рявкнул он.
— Гм… согласен. Этого хватит?
Из какого-то потайного кармана он достал небольшой рубин.
— У меня нет сдачи!