— Может, заставим его…
Гном замолчал. Его слова порождали какое-то странное, бренчащее эхо.
— Эта треклятая штуковина нас подслушивает! — прошипел он. — Пошли на улицу.
Они вышли на улицу.
— Не понимаю, как она может нас подслушивать? — удивился Утес. — Это же инструмент, и это его слушают…
— Струны слышат, — решительно заявил Золто. — Это — не обычный инструмент.
Утес пожал плечами:
— Есть только один способ все выяснить.
Утренний туман заполнил улицы. Окутывающее Незримый Университет фоновое магическое излучение принялось лепить из него причудливые фигуры. Зловещие тени скользили по мокрым булыжникам.
Двумя из них были Золто и Утес.
— Здесь, — сказал Золто. — Пришли.
Он уставился на глухую стену.
— Я так и знал! — завопил он. — Я ж говорил! Волшебство! Сколько раз мы слышали эту историю? Про таинственную лавку, которую никто никогда раньше не видел! Кто-нибудь туда заходит и покупает там ржавую безделушку, которая на самом деле, как потом выясняется…
— Золто…
— …Какой-нибудь талисман или бутылка с джином, а потом, когда беда уже свалилась всем на головы, люди возвращаются, а лавки-то и…
— Золто…
— …Нет, она уже исчезла, вернулась в то измерение, из которого появилась… Да, в чем дело?
— Ты стоишь на другой стороне улицы. Лавка вон там.
Золто еще раз осмотрел глухую стену, потом повернулся и перешел улицу.
— Гному тоже свойственно ошибаться, — заявил он.
— Ага.
— Но то, о чем я говорил, еще сбудется, вот увидишь.
Золто подергал за ручку и, к своему удивлению, увидел, что дверь не заперта.
— Уже два часа ночи! Ты видел такие музыкальные лавки, которые были бы открыты в два часа ночи?!
Золто чиркнул спичкой.
Они оказались прямо посреди кладбища пыльных музыкальных принадлежностей. Инструменты выглядели как стадо доисторических животных, застигнутых потопом и окаменевших.
— Что это такое? Вот это, похожее на змею? — шепотом спросил Утес.
— Инструмент такой, змеевик.
Золто чувствовал себя тут неуютно. Большую часть жизни он был музыкантом. Ему были отвратительны мертвые инструменты, а здесь были только такие. Они никому не принадлежали. Никто на них не играл. Они напоминали тела, из которых ушла жизнь, людей, лишенных души. Все, что когда-то в них было, безвозвратно ушло. Каждый из инструментов воплощал собой потерпевшего неудачу музыканта.
Между рядами фаготов они увидели пятно света. Старуха с шалью на плечах крепко спала в кресле-качалке, на ее коленях лежали клубки для вязания.
— Золто?
Золто испуганно подпрыгнул.
— Да?! Что?!
— Зачем мы здесь? Мы убедились, что лавка существует…
— А ну, лапы на стену, хулиганье!
Золто отчаянно заморгал, увидев перед своим носом наконечник арбалетной стрелы, и послушно поднял руки. Старуха перешла из состояния сна в положение для стрельбы, минуя все промежуточные фазы.
— Выше не могу, — сказал гном. — Э-э… Понимаешь, дверь была не заперта, вот мы и…
— Вот вы и решили обокрасть старую беззащитную женщину?
— Совсем нет, совсем нет, на самом деле мы…
— Я принадлежу к районному сообществу ведьм! Одно слово, и вы с одержимостью земноводного будете прыгать в поисках принцессы…
— По-моему, это зашло слишком далеко, — произнес Утес и, опустив руку, сжал огромной ладонью арбалет.
На пол посыпались обломки дерева.
— Мы абсолютно безобидны. Просто пришли поговорить об инструменте, который ты продала нашему приятелю на прошлой неделе.
— Вы из Стражи?
Золто поклонился.
— Нет, госпожа. Мы — музыканты.
— И что, я должна сразу успокоиться, да? О каком инструменте идет речь?
— О гитаре.
Старуха склонила голову набок и прищурилась.
— Назад я ее не приму. Сделка была честной и окончательной. К тому же инструмент был в прекрасном рабочем состоянии.
— Мы только хотели узнать, откуда эта гитара у тебя взялась.
— Ниоткуда, — огрызнулась старуха. — Она всегда была здесь. Эй, только попробуй в нее дунуть!
Золто едва не выронил флейту, которую вытащил из кучи мусора.
— …И мы окажемся по колени в крысах, — закончила старуха. Она повернулась к Утесу и повторила: — Она всегда была здесь.
— На ней мелом была написана единица.
— Она всегда была здесь, — еще раз повторила старуха. — С того момента, как я приобрела лавку.
— А кто ее сюда принес?
— Откуда мне-то знать? Лично я имен никогда не спрашиваю. Людям это не нравится. Они предпочитают цифры.