— Я требую, чтобы вы отпустили меня! — Она грозно посмотрела на Чудакулли. — Ты тот волшебник, которого я видела вчера вечером?
— Именно так, — подтвердил Чудакулли. — А это — обряд АшкЭнте. Он вызывает Смерть в круг, и он — в данном конкретном случае она — не может выйти из него, пока мы не позволим. В этой книге много чего всякого разного понаписано о призвании и изгнании, причем смешными длинными фразами, но на самом деле это всего лишь показуха. Попал в круг — из него не выберешься, вот и все правила. Должен сказать, что твой предшественник, ха, неплохая игра слов, относился к данному обряду с большим пониманием.
Сьюзен свирепо воззрилась на волшебника. Магический круг выделывал разные штуки с пространством вокруг нее, и это казалось ей самым несправедливым из того, что с ней произошло.
— Зачем вы меня вызвали? — спросила она.
— Уже лучше. В большей степени соответствует сценарию, — похвалил Чудакулли. — Нам дозволяется задавать тебе вопросы, понимаешь? А ты должна отвечать. Честно.
— Ну?
— Присесть не желаешь? Выпить чего-нибудь?
— Нет.
— Как угодно. Эта новая музыка… расскажи нам о ней.
— И вы вызвали СМЕРТЬ, чтобы узнать о такой ерунде?
— Честно говоря, я не совсем уверен, кого именно мы вызвали, — признался Чудакулли. — Эта музыка — она действительно живая?
— Кажется… да.
— И она где-нибудь живет?
— По-моему, она жила в одном инструменте, но сейчас постоянно перемещается. Все? Можно идти?
— Нет. Ее можно убить?
— Не знаю.
— Она должна быть здесь?
— Что?
— Она должна быть здесь? — терпеливо повторил Чудакулли. — Ну, ее появление не случайно?
Сьюзен вдруг остро почувствовала свою значимость. Как она слышала, волшебники являются мудрейшими из мудрых, это подразумевалось самим словом «волшебник»[50]. Но сейчас они спрашивали ее. Ее слушали. Глаза Сьюзен даже заблестели от уважения к себе.
— Я… так не думаю. Она появилась случайно. Этот мир для нее не подходит.
Чудакулли самодовольно улыбнулся.
— Вот и я тоже так считаю. Сразу сказал, здесь что-то не так. Эта музыка заставляет людей быть тем, чем они быть не могут. Но как мы можем ее остановить?
— Вряд ли это у вас получится. Заклинания против нее бессильны.
— Правильно. Музыка вообще не подчиняется волшебству. Но что-то должно ее останавливать. Тупс, покажи-ка свою коробку.
— Э… Вот.
Он открыл крышку. Комнату заполнила музыка, едва слышная, но все еще вполне различимая.
— Словно паук в спичечном коробке, правда? — усмехнулся Чудакулли.
— Музыку такого рода нельзя воспроизвести при помощи обычной проволоки, натянутой в коробке, — возразила Сьюзен. — Это против законов природы.
Тупс явно почувствовал облегчение.
— А ведь я говорил! — воскликнул он. — Но тем не менее это происходит. Она сама того хочет.
Сьюзен долго разглядывала коробку. Потом улыбнулась, но веселья в ее улыбке не было.
— Она тревожит людей, — сказал Чудакулли. — И… вот, взгляни. — Он достал из глубин мантии свернутый лист бумаги и развернул его. — Какой-то пацан пытался приклеить это на наши ворота. Какая наглость! Я, конечно, отобрал у него плакат, а ему самому посоветовал прыгать отсюда быстрее. — Чудакулли с довольным видом посмотрел на кончики своих пальцев. — М-да… Он, разумеется, придет в себя, но через пару деньков… Да, я отвлекся, здесь говорится о каком-то Фестивале Музыки Рока. На самом же деле, поверь моему опыту, все это закончится тем, что сюда прорвутся всякие Твари из других измерений. В этой части света такое часто случается.
— Прошу прощения, — произнес с подозрением Чокнутый Адриан. — Не хочу показаться назойливым, но это… Смерть или нет? Я видел картинки. Эта девчонка совсем не похожа.
— Мы провели обряд, — ответил Чудакулли, — и получили ее.
— Да, но мой отец ловит селедку, а в его сети попадается не только она, — весьма логично возразил Сказз.
— Эта девчонка может быть кем угодно, — поддержал своих товарищей Тез Кошмарный. — Я думал, Смерть гораздо выше ростом и костлявее.
— По-моему, эта девушка просто водит нас за нос, — сказал Сказз.
Сьюзен молча смотрела на них.
— У нее даже косы нет, — заметил Тез.
Сьюзен сосредоточилась. В ее руках появилась коса, кромка лезвия, отливающая синим цветом, издала звук, словно кто-то провел ногтем по стеклу.
Студенты резко выпрямились.
— Но я лично всегда считал, что настало время перемен, — быстро произнес Тез.