В данную конкретную ночь город был насыщен еще и селитрой, поскольку отмечалась десятая годовщина вступления в должность патриция[7]. На торжества подобного рода глава города обычно приглашал нескольких друзей — в данном случае на приглашение откликнулись пятьсот из них — и устраивал фейерверки.
В дворцовых садах звучал смех и, время от времени, утробное, порождаемое страстью урчание. Вечер как раз вступил в ту интересную фазу, когда все уже выпили слишком много, но все же недостаточно, чтобы свалиться замертво. Это была та самая стадия, во время которой человек творит вещи, о которых позже вспоминает с алой краской стыда — например дует в бумажную пищалку и смеется до тошноты.
Фактически, около двух сотен гостей патриция сейчас были заняты тем, что спотыкались и пинались, претворяя в жизнь Танец Змеи, образчик своеобразного морпоркского фольклора. Исполнителям надлежало надраться, ухватить за талию впереди стоящего и, образовав таким образом длинного суставчатого крокодила, проскакать, заливаясь оглушительным гоготом и совершая непредсказуемые повороты, сквозь как можно большее количество помещений, желательно содержащих бьющиеся предметы. При этом обязательно нужно вскидывать ноги в неопределенном направлении в такт ритму танца (или, на худой конец, в такт хоть какому-то ритму). Танцевали уже добрых полчаса, «змея» проползла по всем комнатам во дворце и вобрала в себя двух троллей, повара, главного патрицианского мучителя, трех официантов, случайно подвернувшегося нищего попрошайку и ручного болотного дракончика.
Где-то в середине «змеи» плясал жирный лорд Дубиноуз Щеботанский, наследник прославленных Щеботанских поместий. На данный момент его внимание было целиком поглощено тонкими, вцепившимися ему в пояс, пальцами.
Погруженный в алькогольную ванну мозг упорно выбулькивал сигналы тревоги.
— Послушай, — позвал он через плечо, когда они в десятый развеселый раз пошли огибать огромную кухню, — не так крепко, пожалуйста.
— О, ПРОСТИ, РАДИ ВСЕХ БОГОВ.
— Проехали, старина. Я тебя знаю? — осведомился лорд Дубиноуз, делая энергичный мах ногой в такт ухающему на весь дворец ритму.
— ДУМАЮ, ВРЯД ЛИ. ОБЪЯСНИ МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, В ЧЕМ СМЫСЛ ЭТОГО ЗАНЯТИЯ?
— Что? — прокричал лорд Дубиноуз, перекрывая звон брызнувших осколков, — это кто-то под веселые возгласы всеобщего одобрения пнул кабинет со стеклянными дверцами.
— ЧТО МЫ ТАКОЕ ДЕЛАЕМ? повторил вопрос голос с ровной интонацией железного терпения.
— Ты что, никогда раньше не бывал на вечеринках? Кстати, осторожно, здесь стекло.
— БОЮСЬ, Я НЕ РАЗОБРАЛСЯ В ВОПРОСЕ ДОСКОНАЛЬНО, КАК МНЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ.
ЭТО ИМЕЕТ КАКОЕ-ТО ОТНОШЕНИЕ К СЕКСУ?
— Нет, если только мы не начнем забирать покруче, старина. Если ты понимаешь, о чем я… — Его светлость игриво подпихнула невидимого гостя локтем. — У-у-х, — восторженно произнес он.
Оглушительный грохот впереди ознаменовал собой уход в небытие буфета для холодных закусок.
— НЕТ.
— Что?
— НЕ ПОНИМАЮ.
— Осторожно, крем, он скользкий. Слушай, это просто танец, ясно? Ты делаешь это для веселья.
— ДЛЯ ВЕСЕЛЬЯ.
— Правильно. Дада, дада, да — брык! Воцарилась пауза. Мгновение тишины, казалось, можно было пощупать.
— КТО ТАКОЙ ЭТОТ ВЕСЕЛЬЕ?
— Нет, веселье — это не кто, веселье — это то, что ты испытываешь.
— ТАК МЫ ВСЕ ИСПЫТЫВАЕМ ВЕСЕЛЬЕ?
— Мне казалось, что я испытывал, — в тоне его светлости чувствовалась неуверенность. Голос у его уха вызывал смутное беспокойство; казалось, слова поступают прямо в мозг лорда.
— В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕ?
— Вот в этом!
— ТАК ВЕСЕЛЬЕ — ЭТО КОГДА ТЫ ВЗБРЫКИВАЕШЬ НОГАМИ ЧТО ЕСТЬ СИЛ?
— Частично и в этом. Брык!
— И СЛУШАТЬ ГРОМКУЮ МУЗЫКУ В ЖАРКО НАТОПЛЕННЫХ КОМНАТАХ — ВЕСЕЛЬЕ?
— Наверное.
— А КАК ПРОЯВЛЯЕТСЯ ВЕСЕЛЬЕ?
— В том, что… Слушай, или тебе весело, или тебе невесело. Ты просто знаешь это, и вовсе ни к чему спрашивать меня, усек? И вообще, откуда ты такой взялся? Ты из друзей патриция?
— СКАЖЕМ ТАК, Я ЧУВСТВУЮ В НЕМ РОДСТВЕННУЮ ДУШУ. У МЕНЯ ВОЗНИКЛА ПОТРЕБНОСТЬ УЗНАТЬ ЧТО-ТО О ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УДОВОЛЬСТВИЯХ.
— Похоже, тебе много чего доведется узнать.
— ДОГАДЫВАЮСЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ИЗВИНИ МЕНЯ ЗА МОЕ ПЛАЧЕВНОЕ НЕВЕЖЕСТВО.
ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧЕГО Я ЖЕЛАЮ, ЭТО ЗНАТЬ. ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ — ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИ, ОНИ ЧТО, ВЕСЕЛЯТСЯ?