— Пошла вон! — повторяю я, и она уходит.
Ничего не говорит и не огрызается, потому что понимает, что я могу выполнить обещание. А ещё мог отметить её, как подстилку, где нужно… И тогда ей точно не светит найти богатого жениха…
А я злюсь. Больше злюсь на себя из-за того, что только такие продажные подстилки всю жизнь меня окружают… Сжимаю руки в кулаки от ярости. Хочу разнести что-нибудь, а когда дверь открывается, тут же кричу:
— Какого хрена ты тут забыла?
Барбариска смотрит на меня опешившим взглядом и ничего не говорит.
Бляяя…
Я думал, что это Лиза вернулась.
— Извини. Не за ту тебя принял, — говорю я.
— О! Мне не привыкать! Ты меня всю жизнь не за ту принимаешь… Я пришла, потому что… В общем… — Барбариска краснеет. — Девушки сказали, что тут есть красивые поющие фонтаны. И я подумала… Может, свозишь меня? Очень хочу на них посмотреть.
Это что сейчас было? Она приглашает меня на свидание? Или я чего-то не понимаю?!
Мы напряжённо смотрим друг на друга.
Какая-то разительная перемена произошла в Барбариске, и я честно не понимаю её, но как дурак соглашаюсь, потому что она пришла, а у меня тут же начало улучшаться настроение.
Аня начинает напирать и говорить, что я не смогу соблазнить Марка, так как он потерял ко мне интерес, а мне вдруг обидно становится, и азарт принимается подначивать. Неужели я не отомщу обидчику и не заставлю его страдать? Впрочем, мстить я на самом деле перехотела уже давно… Слишком много хорошего Марк сделал для меня здесь, и я даже подумывала — может, он не такой гавнюк на самом деле?! Не следовало, вообще, встревать в этот спор, но теперь, раз уж ввязалась, я хотела выйти из него победителем. Поэтому я решилась пригласить Марка на «свидание».
В груди расползалось дурное предчувствие, а ещё ощущение того, что сама выйду проигравшей из этой битвы не давало мне покоя… Потому что я неосознанно искала встречи с ним… Сталкивалась с ним на заводе, непонятно зачем… Искала его взглядом в столовой…
Это ведь Марк! Прожжённый циник! Тот, кто чуть было не убил меня! Но я всё равно искала его, а когда случайно встречала, чувствовала ликование.
И вот теперь мы приехали на эти фонтаны. Как оказалось, чертовски романтичное место, а Марк снял со своих плеч пиджак, надевая на мои, и я ощутила жгучую потребность оказаться в его объятиях.
— Знаешь, мне кажется, что ты нарушил свою часть сделки, не сказал мне правду, — говорю я, любуясь струями воды, переливающимися разными цветами и двигающимися в такт музыке, разливающейся откуда-то из динамиков.
— И почему тебе так кажется? — спрашивает он, подходя ближе и сложа руки на мои предплечья.
Марк стоит со спины, а меня бьёт лихорадочная дрожь.
Почему?
Говорят, что от любви до ненависти один шаг… А от ненависти до любви целая пропасть… Я не могла проникнуться к нему тёплыми чувствами, тем более таким, как любовь…
— Не знаю, не могу объяснить, — пожимаю я плечами и утопаю в его горячем дыхании, распространяющемся по моему телу.
— Не накручивай себя, Барбариска! Я не принц на белом коне, и ни хрена хорошего во мне нет, — отвечает он, убивая всю романтику этого момента.
И я вспоминаю спущенных псов… Самодовольную улыбку Марка, а по коже бегут мурашки. Лиля права — я должна отступить от спора… Проще признать своё поражение, чем вот так выиграть.
— А знаешь, что, Барбариска? Давай заломимся в клуб и потусим?! Просто сделаем вид, что временно зарыли топор войны. Как тебе?
Я оборачиваюсь и гляжу на Марка несколько секунд. Только один раз. И я не позволю себе ничего лишнего. А потом… Потом я откажусь от спора, соберу вещи и вернусь в Казань. Так будет правильнее.
Глава 10. Размывая грани
Просыпаться с бодуна капец как тяжело. Я обещал себе не пить ничего крепче кофе, но помнить не помню, что позволил себе вчера. Вообще, всё из памяти вылетело. Я точно знаю, что мы с Барбариской здорово провели время и хорошо повеселились. Чёрт! Как жаль, что я ничего не помню.
Ещё и спал как бомж на коврике…
Очень весело.
Приподнимаюсь на локте, а в голове начинают вертолёты кружиться. Я жмурюсь, слушая гул в ушах, и наклоняю голову из стороны в сторону, надеясь, что этот шум прекратится.
— Выспался? — слышу голос Барбариски, а затем вижу её, одетую в мою рубашку.
Член встаёт колом, из-за чего приходится сразу прикрыться пледом, скомканным в ногах. У неё такие охуенные ножки, что я так и представляю их каждый раз на своих плечах. В виски очередной раз стреляет, и я цыкаю от боли.
Как она оказалась в моей квартире? Почему не отвёз её к себе? Что произошло и почему? Почему блядь на ней моя рубашка?!
Барбариска подходит ближе, присаживается и протягивает мне стакан с водой и таблетку.
— Эт чё? — спрашиваю я, не переставая щуриться.
— Отрава… Боишься умереть молодым? — спрашивает она и игриво вскидывает бровь.
Блядь! Какая же она охуенная! Если бы я раньше знал, что она вырастет в фотомодель, то оберегал бы от поползновений всяких мудаков.
В том числе и от себя! Серьёзно! Я просто не подпускал бы её близко. А теперь я понятия не имел, какого чёрта смог позволить себе.
— Не помню, что было вчера! — говорю я, закидываю таблетку в рот и глотаю, запивая водой.
Обо мне первый раз позаботились, принеся таблетку с похмела. Охренеть просто! Не будь она сестрой моего брата, я бы, не раздумывая, женился.
— Совсем ничего? — спрашивает она, забирает стакан из моих рук и встаёт на ноги, расправляя плечи.
— Совсем… — честно отвечаю я. — Мы пошли в клуб, а как домой добрались… Вообще, дыра короче!
Я ёрзаю, потому что сидеть со стоящим членом как-то неудобно, ведь так и хочется удовлетворить потребность, но я понимаю, что рука на этот раз ни хрена не поможет.
— Я беременна, — говорит Барбариска.
Я начинаю кашлять, потому что походу совсем не вовремя решил проглотить слюну.
— Стой! Стой! Стой! Беременность воздушно-капельным путём не передаётся… У нас с тобой ничего не было… Я бы такое не пропустил.
— Ты серьёзно не помнишь, что произошло этой ночью? — обиженно выпячивает она нижнюю губу, а я в эту секунду невольно представляю, как эти губы скользили бы по моему члену.
Блядь!
— Слушай, лапочка, я бы точно запомнил, если бы между нами что-то было, потому что Кирилл мне череп за тебя проломит! — стараюсь оправдаться я.
Она улыбается… Что я смешного сказал?
— Стоп! А как ты узнала, что беременна, даже если что-то и было ночью? — задаю вопрос, похоже, верный, и она принимается смеяться.
— Видел бы ты сейчас своё лицо! — говорит она и уходит в сторону ванной комнаты, а я гляжу вслед и думаю о том, что этот милый ангел очень зря играет с огнём…
Ведь я могу спалить её крылья дотла.
Барбариска возвращается из ванной, и я пулей лечу туда, потому что если не охлажусь, то буду напоминать перегретый самовар, и дым повалит даже из ушей. Почти ледяная вода делает своё дело — я успокаиваюсь. Чувствую себя уже куда лучше и выхожу из душа.
Я надел только шорты и чертовски не вовремя соображаю, что спалил себя с потрохами в этот момент. Я ловлю на себе взгляд Барбариски. Она перепугана. Смотрит на меня, а черты её лица искажаются.
— Что это? — спрашивает Алёнка и глядит на меня, а я теряюсь.
Я не хотел, чтобы ей становилась известна правда. Она ведь и правда начнёт винить себя во всех смертных и восхвалять меня, как героя.