— Это?! — я показываю на свой бок, разодранный мощными когтями, а затем кошусь на руку, которая вся испещрена различными шрамами. — Это пустяки… Попал как-то под колёса трамвая! — пожимаю плечами.
Барбариска подскакивает на ноги и приближается ко мне. Она внимательно смотрит на отметины, и я понимаю, что она неглупая. Она уже обо всём догадалась. Знает, что это непростые следы от укола вилкой или чего-то похожего. Там видно рваные швы от укусов псов моей матери.
— Почему? — спрашивает она и смотрит на меня, а у меня сердце колет от жалости.
Слёзы, застывшие в её взгляде серпом по яйцам проходятся.
— Что не так? — спрашиваю я.
— Почему мне никто и ничего не сказал? Почему Кирилл молчал? — повторно задаёт она вопрос.
Слезинка катится по её щеке, и я тянусь, чтобы вытереть, но Барбариска резко отстраняется, делает шаг назад и продолжает смотреть на меня. Сейчас её выразительные глазища словно заглядывают в мою душу.
— Я попросил Кирилла и Варю молчать. Я не герой, понимаешь? — говорю я. — Я чуть было не уничтожил вашу семью. Поздно понял, что тупо завидовал вам… Из-за меня ты могла пострадать. Этим спасением не искупить тот факт, что я просто хреновый человек. Я не смогу никогда стать героем! Не такой у меня склад ума… И гены не такие.
— Вы должны были сказать мне! Я же тебя ненавидела всё это время. И сейчас пыталась ненавидеть, — она прикусывает губу.
Кажется, что её слова «пыталась ненавидеть» капают на раны целебным бальзамом. Я сглатываю и смотрю прямо на неё.
— Я не хотел и по-прежнему не хочу, чтобы меня причисляли к лику святых. Я не такой, Барбариска!
Она кивает, подходит ко мне и долго смотрит в глаза. Я не понимаю, чего она хочет… Влепить пощёчину? Ещё несколько секунд, и Барбариска резко сокращает расстояние, которое было до этого между нами, впивается в мои губы своими, обхватывая руками моё лицо, а я не могу больше сдерживать страсть, которая с самого первого взгляда на неё управляла мной, хватаю её за бёдра и поднимаю на руки.
— Лучше тебе остановиться, потому что я слишком долго держал себя в руках, — шепчу я, отрываясь от её губ, но Барбариска целует меня снова, давая понять, что не хочет останавливаться.
Несу её в комнату, смахиваю всё со стола и усаживаю её на него…
Я ненавидела себя за то, что внутри появились чувства к человеку, который чуть было не растоптал мою семью… Но теперь поняла — он мой спаситель.
Сердце ведь невозможно обмануть, оно бы точно не позволило себе влюбиться в недостойного человека, и вот теперь я расслабляюсь и даю волю собственными желаниям, которые охватывали всю эту неделю.
Я целую Марка, утопая в дурмане, который напрочь выбивает из головы все мысли и разносится в ней мелким покалыванием. Вибрации идут по всему телу, превращая его в пластичную глину, способную стать шедевром в руках искусного мастера. О том, что мой Циник такой, я и не сомневаюсь.
Чёрт!
Почему называю моим?
Но этот вопрос стирается очередным поцелуем Марка.
Он мой…
По крайней мере, сейчас.
Горячие губы касаются мочки моего уха, заставляя негромко простонать от наслаждения, а затем медленно двигаются по шее. Кончиком языка время от времени Марк касается моей кожи, заставляя дрожать от возбуждения.
Сегодня все грани стёрты… Если раньше я ещё сомневалась, то теперь точно знаю что хочу, чтобы он стал моим первым мужчиной… И это не желание отблагодарить за спасение, о котором я и не догадывалась раньше… Это необходимость принадлежать ему одному, которая сейчас сжигает меня изнутри.
Изгибаюсь в спине, когда Марк стягивает с меня майку и ищет пальцами застёжку бюстгальтера. Ему не составляет труда расстегнуть её, а мне становится немного стыдно, когда он смотрит на мою грудь и шепчет:
— Охуенная…
Он снова целует мои губы, наши зубы ударяются друг о дружку от порыва сблизиться, а руки Марка касаются моих грудей и начинают массировать их, отчего я постанываю и утопаю в море нежности. Обвиваю его шею руками, путаюсь пальцами в волосах, а он опускает голову и обводит языком затвердевший сосок.
— Хочу тебя! Бля-я-я-ядь! Как же я хочу тебя с самого первого дня… Как увидел тебя в клубе, чуть умом не тронулся, — говорит Марк и снова целует меня в губы.
Я чувствую, как сильно он возбуждён, потому что член сквозь шорты упирается в моё бедро.
— И я хочу, — вторю его признанию, хоть и считаю себя последней бесстыдницей в эту секунду.
Марк расстёгивает ширинку на моих джинсах и тянет их вниз сразу с трусиками. Мне чертовски неловко и хочется погасить весь свет — выключить даже солнце…
— Марк, подожди, — говорю я ему дрожащим голосом. — У меня ещё никого не было.
— И чем я заслужил такой подарок? Только не говори, что узнав о том, что спас тебя от собак я, ты решила отплатить мне своей девственностью, — становится в мгновение серьёзным он.
— Нет! Давно хотела, — смущённо отвечаю я, а Марк поднимает меня на руки и несёт на кровать.
— Первый раз будет больно на столе…
Он несёт меня на кровать, осторожно укладывает на матрас и закрывает шторы, будто бы прочитал мои мысли и понял, что я смущаюсь, а потом стягивает джинсы с меня и принимается ласкать пальцами, массирует клитор, и я извиваюсь на простыне, вцепляясь в неё пальцами. По телу растекается тяжесть, граничащая с удовольствием и обещающая ещё больше. Я ёрзаю, отдаваясь его ласке без остатка и желая большего.
— Разденься, так нечестно, — со всхлипом говорю я.
— Сначала скажи, что хочешь меня! Мне важно слышать это, — отвечает Марк и делает несколько дразнящих движений пальцами, которые вынуждают меня свести ноги вместе.
— Хочу-у-у! — протягиваю с мольбой в голосе я.
Марк послушно снимает шорты.
Господи! Он был без трусов! И Господи! Он хорош… Вот только мне становится страшно, что будет очень больно.
— Я боюсь, — честно признаюсь я.
— А ты не бойся ничего…
Марк надевает презерватив и устраивается между моих бёдер. Он ласкает мою грудь рукой, наклоняется и покрывает шею поцелуями, а потом поднимается и смотрит в глаза несколько секунд.
— Ты уверена?
— Да! — отвечаю без капли сомнения, и вскрикиваю, потому что внизу живота в это время разливается болезненный спазм, словно меня разорвали надвое.
— Тсс! Всё хорошо! Всё хорошо! Какая же ты охуенная… узкая… только моя-я-я! — шепчет Марк, двигаясь во мне медленно, и целует в губы.
Боль проходит быстро, сменяясь наслаждением. Он заполняет меня полностью, сжигает изнутри и заставляет стонать и двигаться в такт ему.
— Марк, я не могу больше, — шепчу я, когда чувствую, что больше не могу терпеть.
Марк начинает двигаться чаще, и на меня обрывается волна цунами, захлёстывая наслаждением. Пальцы на ногах и руках сжимают простынь подо мной, прокусываю губу до крови и не могу контролировать своё тело — извиваюсь под Марком. Стон срывается с губ, и я хватаю ртом воздух, а Марк толкается во меня ещё несколько раз и прикрывает глаза на несколько секунд, а потом я чувствую пульсацию его члена внутри.
— Это было охуенно! — шепчет Марк, целуя мои губы.
— Согласна, — отвечаю я.
Мы засыпаем вместе и спим до самого вечера… а потом заказываем пиццу и добрую половину ночи смотрит фильмы.
Глава 11. Серпом по…
Мы приезжаем на работу вместе с Барбариской. Я отмечаю для себя, что впервые спал вместе с девушкой и рад был проснуться вместе. Мне хорошо с ней, и я не хочу скрывать это. Впервые, мать его! Впервые! Кажется, что за спиной выросли крылья… И стоит просто распахнуть их, чтобы взлететь.