По определению самой Блаватской, теософия представляет собой синтез и основу всех философских учений и, говоря совсем кратко, является Религией Мудрости и Божественной Этикой. Кредо теософов — сформулированный Блаватской лозунг: «Нет религии выше истины». Международное теософское общество (нынче оно именуется «теософическим») с момента его основания в Нью-Йорке в 1875 году преследовало три главные цели: 1) братство людей без различения расы, цвета кожи, религии и социального положения; 2) углубленное изучение религий Древнего мира для выработки универсальной этики; 3) исследование и развитие скрытых божественных сил в человеке. Всё это было сдобрено изрядной долей мистики и излагалось с помощью сакральной терминологии. Циолковский же всегда крайне отрицательно относился ко всякого рода мистицизму. Об этом свидетельствует оценка подобного рода «изысканий», данная им в 1929 году в трактате «Животное Космоса»:
«(…) Эпохи, отрезы ужасающих времен, сохранили не только плотных существ нашей эпохи, но и легчайшие существа прошедших эпох. Многие из них могли исчезнуть, но не все: полезные и совершенные могли остаться, как останутся полезные людям существа. Не можем ли мы их как-нибудь обнаружить? Есть факты, которым мы не верим, пока сами не подпадем под их влияние. Они говорят за существование каких-то сил, которые узнают наши мысли, вмешиваются в наши дела и проч. Я не могу много про это сказать, так как доверяю только самому себе, и не могу ручаться за испытанное другими. Сам же я был свидетелем таких явлений только два раза в жизни: недавно и 40 лет тому назад.
Что же это? Мистицизм, спиритизм, оккультизм, теософия, религия и проч.? Ничего подобного. Я не выступаю из пределов высшей науки, свободного разума и материальных понятий. Думаю и теперь, что спиритические и подобные явления, обыкновенно, есть результат галлюцинаций, болезни, обмана, фокусничества, заблуждения, легковерия и других человеческих слабостей. Но все ли? Нет ли между ними и достоверных фактов, подтверждающих бытие существ иных эпох и их силу?
По-моему, антинаучно учение оккультистов о составе человека из многих сущностей: астральной, ментальной и проч. Я далек от этих вещёй, которые представляют результат ограниченного знания или молодого увлечения юных впечатлений, которые мы никак не можем выбить из своего ума, как не можем отрешиться и от других впечатлений, воспринятых нами в детстве».
И все же его собственные философские искания были близки к основным направлениям и проблематике теософии. Многие из его работ практически смыкаются с теоретическими устремлениями теософов. Разве что древние религии не вызывали у Циолковского специального интереса. Правда, он постоянно обращался к божественным личностям Христа и Будды, а Пифагору — фигуре, неизменно находившейся в центре внимания теософов, — посвятил отдельное эссе. Приведенное же выше высказывание, скорее всего, демонстрирует неприятие Циолковским всякого рода «-измов», но оставляет дверь открытой для осмысления таинственных явлений психики и действия «неизвестных разумных сил» Вселенной, с коими ученому и самому приходилось неоднократно сталкиваться и коим, как мы помним, была посвящена одна из его публикаций.
Калужское теософское общество существовало двадцать лет, с перерывом с 1918 по 1922 год из-за запрета властей. Тогда же Е. Ф. Писарева уехала из России в Италию. Последнее её письмо на родину к ученикам и последователям относится к 1926 году, после чего следы её теряются, а судьба до сих пор остается неизвестной. В 1929 году практически все члены Калужского теософского общества были арестованы ОГПУ и осуждены на разные сроки. Одна из главных статей обвинения — хранение нелегальной литературы, к каковой относились нераспроданные тиражи теософских дореволюционных изданий.
Циолковский не мог не знать о пропагандистской и тем более издательской деятельности калужских теософов. О их лекциях и диспутах постоянно информировали калужские газеты. Одна и та же любопытствующая публика ходила и на выступления Циолковского, и на выступления Писаревой (возможно, в одни и те же общественные аудитории). Судя по сочинениям ученого, он был хорошо знаком с книгой Э. Шюре «Великие посвященные», а само словосочетание, заимствованное из заглавия, использовалось в беседах с единомышленниками как устоявшееся и хорошо знакомое. Дважды в Калуге издавалась книга Блаватской «Голос безмолвия» (также в переводе с английского Е. Ф. Писаревой), содержавшая беллетризированный пересказ древнеиндийских афоризмов и притч, касающихся совершенствования разума и нахождения оптимальных путей познания истины. Данная проблема очень волновала Циолковского, а качество самой книги и её перевода было таково, что Лев Толстой позаимствовал из нее несколько фрагментов для своего компендиума «Путь жизни». Известно, что по крайней мере один из членов калужской организации теософов регулярно бывал у Циолковского, интересовался его идеями, изобретениями и публикациями.
Между тем не известно ни одного высказывания Константина Эдуардовича — положительного или отрицательного — в адрес калужских теософов или теософии в целом. Не сохранилось на сей счет никаких воспоминаний современников или хотя бы каких-то намеков с их стороны. Косвенных же свидетельств предостаточно. Не в последнюю очередь они касаются представлений об эволюции Космоса. Согласно теории Блаватской, на первых этапах жизнь во Вселенной приняла аморфные формы эфирно-светоносных существ: сначала ангелоподобных, затем — призракоподобных. Циолковский также не исключал существования ни эфирных, ни ангелоподобных гуманоидов. Вот что он писал об эфироподобных разумных существах:
«Тогдашние существа были менее плотны, но и они подвержены были эволюции, и между ними была борьба за существование, и они достигли в свое давно прошедшее время венца совершенства, и они стали бессмертными владыками мира (какого достигнут люди и какого уже достигли родственные нам жители небес), и они получили блаженство».
Более того, Циолковский допускал, что подобные высокоразвитые и высокоразумные существа до сих пор обитают на Земле и в её окрестностях, однако невидимы нами. А если это не так, то по крайней мере существует эволюционная связь между призракоподобными или разноплотными существами прошлого и настоящего:
«Но открыты ли все тайны Космоса? Нет ли чего-нибудь более сложного? Нет ли связи между разноплотными существами разных эпох так же, как между водородными и неводородными существами бесчисленных категорий условных духов».
Насколько процитированные фрагменты соответствуют идеям Блаватской, можно понять, прочитав её «Тайную доктрину». Конечно, с этой «библией» теософов сам Циолковский не мог быть знаком, так как написана и издана она была на английском языке, а появившийся значительно позже перевод, сделанный Еленой Рерих, примерно до середины 80-х годов XX столетия в России вообще находился под запретом. Зато вполне вероятно, что Константин Эдуардович видел и, быть может, даже пролистывал брошюру Е. П. Блаватской «Закон причин и последствий, объясняющих человеческую судьбу», изданную в 1915 году в Калуге. Здесь нетрудно обнаружить ряд фундаментальных положений, созвучных идеям Циолковского, и даже ключевые словосочетания, более известные сегодня по его собственным работам, такие, к примеру, как «воля Вселенной».
Циолковский, как и Блаватская, на протяжении всей жизни постоянно вступал в непосредственный визуальный контакт с некими человекоподобными ноосферными образами, от которых получал важную информацию. Только именовались они у Блаватской — Махатмами, у Циолковского — «ангелами». Кроме того, сведения о теософии Циолковскии мог получить опосредованно через работы высокочтимого им Камиля Фламмариона. Всемирно признанный классик науки и её блестящий популяризатор был лично знаком с Блаватской, разделял многие её идеи и был автором не только знаменитых в XIX веке книг по астрономии, но также и философско-религиозных и оккультных трактатов, таких, например, как неоднократно издававшаяся в России работа «Непознанное».