Запуганную Каю привели в самый большой шатер, где гриммировались циркачи и готовились к выходу на сцену. Изабелла — певица и гример, самая красивая женщина в цирке. Так, по крайней мере, казалось маленькой Кае, которая не замечала севшего от сигаретного дыма голоса и глубоких морщин под слоем трескающейся на лице пудры. Кая никогда не видела Изабеллу так близко, как сегодня, а издалека в всегда пышных халатах, обшитых богатыми боа, со своими белоснежными, выжженными перекисью волосами — «перегидроленными» в народе — она казалась неземной.
— И что тут у нас? — протянула Изабелла, затягиваясь сигаретой, вставленной в мундштук, и осматривая замарашку, которую притащил к ней директор. Мужчина судорожно пытался объяснить, что ему нужно.
Девочку накормили досыта самыми лучшими продуктами, посадили в огромную бадью с тёплой водой (Кая ещё никогда не видела столько воды!), отмыли, причесали, надушили, накрасили, превратив из девочки в вульгарную женщину, из подручных средств соорудили костюм для смотра, а затем… Выпустили на сцену к бешеным львам, которые уже отошли от колдовской песни и носились по арене, разъяренно врезаясь в металлическую сетку безопасности. Сложно сказать, что было из всего перечисленного более жестоким…
Бедная ошарашенная девочка, кинутая на съедение львам, отсеченная от путей к побегу, оказалась один на один с двумя демонами. Звери почувствовали себя хозяевами положения.
— А вот и мясооо…
— Я говорил, что мы скоро встретимся.
Хищно звери стали медленно приближаться к девочке с обеих сторон. Из их искорёженных пастей сочилась вспенившаяся слюна и капала на песок. Казалось, секунды жизни были для Каи сочтены. Она уже прощалась с белым светом, даже не замечая, как по глазам струятся предательские слезы.
— Давай! Пой! Пой девочка, ты же можешь!
Директор сходил с ума за сеткой, вцепившись в неё руками, пока Арцгольд не испытывал и половины его энтузиазма.
— Бедная девочка… Ей конец… — прошептали его губы, и дрессировщик, скрестивший на груди руки, заведомо отвернул свой взгляд.
— Да пой же! — не унимался директор, думая сейчас только о прибыли.
Но оцепеневшая Кая не слышала директора цирка, лишь голоса двух голодных приближающихся демонов… Они уже готовы были кинуться… Тянули время, дразнили свой зверский аппетит, как вдруг Кая ощутила ещё одно вторжение. В необъяснимой надежде она открыла глаза и увидела в темноте за металлической сеткой светящиеся алым глаза и ухмыляющийся оскал жёлтых клыков. Послышалось уже знакомое шипение:
— По-ой, Кая…
Словно бы одарённая надеждой, Кая снова закрыла глаза и почувствовала, как в груди нарастает что-то теплое, разливается по ней… Слова полились из уст сами. Голос, будто запертый соловей, вырвался наружу.
Когда песня Каи закончилась и она смогла открыть глаза, львы лежали у её ног, измотанные чужеродным подавлением, лизали ей ноги… Где-то на задворках сознания Кая даже ощутила истинные энергетические сущности львов — их души, что пробились в свои тела, подвинув двух демонов. Она ощутила их слезную благодарность и смирение, хотя все понимали — это прояснение ненадолго.
— Браво! Браво! — директор цирка пребывал на эмоциональном пике! Номер со львами спасен! Зрители снова пойдут на шоу! — Арцгольд! Арцгольд, это великолепно! Пусть ей шьют новый костюм немедленно! Уже в эту субботу она должна быть на сцене! Пишем новые афиши! Мне нужна стопроцентная продажа билетов! Работаем-работаем!
Твой волшебный дар был очень мал,Но так прекрасен…{?}[«AudioNeko and Elli – Circus Monster VOCALOID RUS Remix COVER»]Впервые за все время по щеке Каи скатилась слеза радости. Она посмотрела во тьму, где видела до этого монстра цирка, и её губы беззвучно с сопровождающимся лёгким хрипом из груди произнесли «спасибо»… Мелодичный девичий голос снова исчез.
***
В кафе собралась стайка молодых женщин. Настоящие модницы. Многие оставляли на них завистливые или вожделеющие взгляды, но собеседницы не обращали на это никакого внимания, будучи погруженными во что-то своё.
— А вы видели новый номер со львами?
— Это где ещё у них какая-то новая актриса?
— Какая она актриса? Совсем ещё ребёнок.
— Да, но зато сколько эмоций. На арену выпускают львов, они бешеные! Я когда увидела их, думала, что мне станет дурно. Сразу стала просить Грегора уйти, но он настоял остаться. Они бросались на сетку, казалось, что прямо на нас! Это очень страшно!
— Да-да, я понимаю, о чем ты. Сама, когда смотрела этот номер, думала, что не выдержу и уйду.
— Именно! А потом к этим необузданным львам запускают совсем маленькую, ещё девочку, в таком голубеньком милом платье, и запирают её.
— Какой ужас!.. — раздался в ответ женский перепуганный возглас.
— Я тоже так подумала. В мыслях крутится только одно: «Они её загрызут! Какой ужас! Остановите представление!» Об остановке номера начинают кричать уже многие, и вдруг эта девочка начинает петь. Какой у неё голос! — женщина мечтательно закатила глаза и её речь подхватила другая.
— Да-да, голос великолепный! Такой мелодичный и приятный. И песня у неё очаровательная. Немудрено, что под такое пение эти два хищника вдруг начинают успокаиваться, ластиться к ней, играть и выполнять команды, которые она отдаёт не голосом, а жестами рук во время пения.
— Поразительно! Обязательно уговорю своего Михаэля сходить.
========== Часть 3. Смерть. ==========
Переборов свой самый большой страх, из замарашки, жалкой тени цирка я превратилась в его звездочку. Люди приходили посмотреть на меня и моих львов, занимая все зрительские места. Директор цирка неожиданно стал души во мне не чаять, особенно после того, как подсчитывал после шоу выручку. Казалось, он был готов укутать меня в шелка, если я и дальше буду приносить ему столько прибыли.
Но мне материальная роскошь была не столь важна, сколь тот дар, который давал мне настоящий Хозяин цирка. Он был моим истинным покровителем. Во время номера мы объединялись, сливались в нечто единое. Я всегда понимала, что по-настоящему номер ставит и исполняет он! Я лишь марионетка в его власти, и все равно я продолжала упиваться его даром. Он давал мне голос, который приходил ко мне только на сцене по его велению, он усмирял этим голосом двух демонов, что жаждали лишь человеческой плоти и крови, он дарил мне эту минуту торжества, красоты и счастья. И мне этого было вполне достаточно. Он правил балом, а я лишь исполняла его волю…