Которую он сможет потоптать еще чуть-чуть.
Колоду всю растратили, идет последний бой.
Сейчас решится главное, ведь мы вошли во вкус.
И вот, два равных жулика, рискуя головой,
Мы оба достаем из рукавов козырный туз.
Поэт – существо бесполое
Поэт – существо бесполое,
Душу в стихах изливая,
Он будто бы тело голое
На суд толпы выставляет.
И каждый на теле прекрасном
Стремится поставить метку,
Синяком иль ушибом красным
Запрятать несчастного в клетку.
Поэт слезами кровавыми
Моет тело бесполое,
Чтоб человек гвозди ржавые
Вновь забивал в тело голое.
Бедный поэт, как же жизнь твоя
Все еще продолжается?
Если давно уже с собственным «я»
Ты, милый мой, не считаешься.
Рыжая миледи
Я уйду, покину дом, затворю калитку.
Лишь оставлю на окне светлячок огня.
Ни родным, ни друзьям не пошлю открытку.
Не удастся отыскать грешную меня.
Я забуду свой очаг в темноте кромешной.
Пусть погаснет до зари. Мне ведь все равно.
И походкой я уйду легкой и неспешной,
Попрощавшись горестно с запертым окном.
Ветер яростно взметет косы цвета меди,
В спину бросит пристальный соколиный взгляд.
Осудил ли ты меня, рыжую миледи,
За ошибки прошлого и смешной наряд?
Заслужила честно я выбор и свободу?
Ты скажи, подаришь мне новый тихий дом?
Я служила верностью, честью небосводу.
Пусть теперь и для меня станет мир холстом.
Словно предрешая всем торжество трагедий,
Красный луч закатный я взглядом провожу,
Чтобы мир забыл навек рыжую миледи,
Чтобы сумасбродства он проклял госпожу.
Убийцы долго слушают признания в любви
Шла ночь седьмая, страх лавиной горной
Взбирался ввысь по моему хребту.
Не помогает чертово снотворное,
Наверное, спать я снова не пойду.
Один момент убьет иль покалечит,
Я так пытаюсь жалость обуздать,
Я не хочу своих друзей калечить,
Но вновь и вновь калечу их опять.
Я вроде побеждал, а вроде убивал,
Я, кажется, прощал, но снова проклинал.
Мне чудится в ночи, что люди – это бред,
Я падаю во тьму, нарушив свой обет,
Проклятая судьба ломает этот сон,
Мне хочется уйти, отвесить всем поклон,
Но в руки вдруг попал заржавленный клинок,
И я опять кричу. Я убивать вновь смог.
Так что же мне за сон привиделся в ночи,
Когда кровавым лезвием черчу себе пути,
Рождаю на дороге забытый всеми мрак…
Убив виновника, я убиваю страх.
Собрав пророчества, пора в далекий путь,
Но стынет одиночеством моя пустая грудь,
Но стынет жалким облаком пугающий обман,
Мне хочется быть собранным. Ломает мозг дурман.
И, полностью расклеившись в таинственной тени,
Как призраки сомнения, во тьму они ушли.
Заветы не нарушены. Пусть руки все в крови.
Убийцы долго слушают признания в любви.
Черное сердце
Черное сердце сжимая в ладонях,
Медленно в танце кружится полночном
Грустный мертвец в ореоле порочном,
С плеч своих сбросив накидку покоя.
Кости белесые в свете лоснятся
Жиром земли освященной и пряной.
Камни надгробий, поросших бурьяном,
Вслед за скелетом легко устремятся.
Шагом воздушным порхая над тропкой,
Сердцем черненым свой пусть освещая,
Грустный мертвец улыбнется, взывая
К верным друзьям из обители топкой.
Бьется сердечко в ладонях костлявых,
Музыкой сладкой от сна пробуждая,
Мертвую плоть из могил поднимая,
Дабы на шабаш собрать их, лукавых.
Мир мертвецов оживлен в одночасье
В благоухании траурном мирры,
Где под мелодию плачущей лиры
Груды костей обретают вновь счастье.
Эсмеральда
Танцуй, Эсмеральда, жизнь – война!
Но ты здесь игрок и ты – колода,
Танцуй, Эсмеральда, ты одна,
Но, как стихия, ты свободна!
Огненный вихрь, горящий в ночи,
Ты – крик души чужой, ты – бремя!
Танцуй, Эсмеральда, и кричи,
Тебе не подвластны смерть и время.
Кружись в дивном танце, песню пой,
И колокольчик пусть играет.
Над головой, твоей головой,
Ангел-хранитель пусть летает.
Эй, Эсмеральда, не бойся жить!
Жизнь – это танец, вот и резвись!
Нужно бесчинствовать и любить,
Счастьем скорее ты насладись.
Вьется в власах заря багряная,
Лентой сплетается в дивный сон.
Ты так прекрасна и упряма,
Ну же, станцуй для пустых колонн!
Ну же, кружись в своем безумье!
Сердцем своим затми закат,
Ты – это светоч полнолунья,