— И ты поехал за ним?
— А что я должен был делать? Оставить его там?
— Почему бы нет? Он мог вызвать такси.
— Он был ранен.
— Уверена, что…
— Вы меня не поняли? Он — мой отец! — быстро произнёс Луи с таким напором, что она немного испугалась. С минуту они сидели молча, шея Луи вновь приняла свой обычный цвет, и, когда он поднял глаза от пола, она посмотрела на него, молча наклонила голову и тепло улыбнулась, казалось, что между ними произошло что-то важное. Словно бы она полностью разделяла то сложное и гнетущее чувство боли и вины, которое он испытывал, сидя в её кабинете.
Ещё немного помолчав, она спросила:
— Итак, ты забрал его. Что произошло дальше?
— Мы вернулись в отель, и я отправился спать. Но заснуть не смог. Мысли крутились в голове, и я слышал, как отец плачет в гостиной.
— Ты наверняка чувствовал себя беспомощным.
— Да. Было ужасно слышать его рыдания. Я проспал от силы час, — сказал Луи. — Мне позвонили в восемь часов. Было достаточно времени, чтобы принять душ, побриться и выпить чашку кофе перед тем, как пришла машина. В гостиной никого не было, и я решил, что отец спит в соседней комнате. Но когда я спустился вниз, выяснилось, что он уехал, не оставив записки, не попрощавшись, не пожелав мне удачи — ничего.
Луи пристально смотрел на психолога. На его лице появилось выражение холодности, которого она раньше не замечала. Он не смотрел ей в лицо, глаза его бегали по сторонам, затем, словно бы собираясь с мыслями, он на секунду закрыл их.
— Ты говорил с ним после этого? — спросила она.
— Нет. Но я разговаривал с дядей. Я рассказал ему, что произошло.
— И что он сказал?
— Ничего особенного. Он просто слушал, не удивляясь.
— Давай поговорим о кастинге, — сказала психолог, поглядев на часы. — У нас ещё есть время.
— Я был слишком напорист. Мне так сказал потом мой продюсер, — всё ещё со злостью промолвил Луи. — Как только я вошёл в комнату, я почувствовал, что что-то не так. Продюсеры, директор кастинга, служащие компании смотрели на меня разочарованно.
— Но они же ещё не слышали тебя, — сказала психолог. — Почему же они выглядели разочарованными?
— Не знаю. Мне так показалось. Это вывело меня из себя.
— Может быть, ты уже злился, когда вошёл! Злился на отца, что…
— Нет же, чёрт подери! — заорал Луи. — Не могу поверить.
Луи читал отрывок из пьесы, действие которой происходило в подземной тюрьме на планете Зорлон, — мертвенно-бледном Содоме и Гоморре, — оккупированной подростками-наркоманами и высокоразвитыми чудищами-собаками с призрачно-голубой шерстью. Его герой, межгалактический полицейский, брал показания у молодой девушки, подозреваемой в том, что она отравила своего приятеля, расчленила тело и закопала куски под ледяным полем, на котором, словно мумии, лежали огромные рыбы.
— Я перечитал текст в машине, — придя в себя, продолжил Луи. — По тому, как это было написано, девушка была просто ведьмой. В одном месте она должна была дать мне пощёчину, выбив сигарету изо рта. Но в студии директор кастинга, словно нарочно, стала читать роль девушки, словно бы та была больной и усталой. Я был в ауте. Она убивала всю мою энергетику, мне оставалось только одно. Я словно взбесился.
— Да? — отклонилась назад психолог. — Что ты сделал?
— Я решил не обращать внимания на директора и стал играть для продюсеров и служащих, импровизируя и используя всю комнату в качестве сцены. К тому времени, как один из продюсеров встал и прекратил прослушивание, я уже опрокинул столик с чашками кофе и съел чей-то сэндвич с тунцом. По крайней мере, так мне сказал продюсер.
— А ты сам не помнишь?
— Не совсем, — просто, но неожиданно сказал Луи. — Я будто бы был в отключке.
— А что ты чувствовал, когда пришел в себя?
— Занятно, но чувствовал я себя отлично. Я знал, что сделанное мной выходило за все рамки, но я хотя бы рискнул. И я был горд этим.
— Думаешь, у тебя был шанс получить эту роль?
— Мне было наплевать. Просто хотел вернуться в отель и поспать.
— Ты, должно быть, устал, — сказала психолог, и они оба встали. — Во сколько у тебя был самолёт?
— В пять. Я почти опоздал на него.
— Почему?
— Я был у дедушки, — сказал Луи, а психолог, стоя, наблюдала, как меняется выражение его лица. — Он рассказывал мне истории.
Натан Бёрк мирно посапывал на диване в комнате с опущенными шторами, когда звон дверного звонка медленно поднял его из тёплых глубин сновидений. Но даже потом он по меньшей мере еще минуту сидел на диване и не мог окончательно проснуться и разобрать голос Луи: «Дед! Дедушка! Это я! Открой!»