— Мы так и не поговорили по-настоящему.
— Ну да. По-моему, трахаться было веселее.
— Если я останусь, ты мне ещё что-нибудь расскажешь?
Мелани высвободилась из объятий Джина. Потом положила расчёску на туалетный столик и взяла ключи от машины. Повисла неловкая пауза, потом она, слегка волнуясь, обернулась к нему.
— Я хочу кое-что тебе рассказать. Слушай внимательно, — сказала она Джину и пристально смотрела на него до тех пор, пока он не кивнул. — В девятнадцать лет у меня был отличный парень, Тед Бэбкок. Он был студентом последнего курса в университете Лос-Анджелеса. Как-то в субботу мы встретились на пляже. Я напилась тёплого пива, и мы трахались с ним той ночью. Я трахалась с ним всё лето. Той осенью Тед пошёл в юридическую школу, и мы прекратили встречаться. Это был просто летний роман. Затем он стал работать в центре города в окружной прокуратуре, и иногда его имя мелькало в «Лос-Анджелес Тайме». Он входил у группу юристов, расследовавших проникновение организованной преступности в музыкальный шоу-бизнес. Ты слушаешь меня, Джин? Джин выглядел смущённым:
— Не вижу, как это связано…
Мелани предостерегающе подняла руку, и Джин замолчал.
— Ты имеешь в виду, как это связано с тем, о чём мы говорили? Тесно связано. Знаешь, в 1964 году, за два года до смерти Бобби, меня арестовали за вождение в нетрезвом виде. Так записано в моём личном деле, которое ты уже видел. Но ты не знаешь, что мало того, что я получила статью за вождение в нетрезвом виде, в моей сумке лежало две унции отличного героина, который я распространяла в голливудских клубах, вроде «Мелоди Рум» или «Эрниз Стардаст Лаундж», героина, которым меня снабжал Карл Риз. Ты всё ещё слушаешь меня, Джин?
Взгляд Джина медленно блуждал от лица Мелани к сервировочному столику, на котором аккуратной стопкой лежало несколько учебников и корзинка с оточенными карандашами.
— Джин?
— Продолжай, я слушаю.
— Знаешь, кто сдал меня?
— Понятия не имею.
— Твой бывший напарник, Эдди Корнелл. А знаешь, кто забрал у меня унцию героина за несколько часов до того в «Талли-Хо»? Верно. Крис Лонг.
Джин повернул голову и посмотрел на Мелани, которая встретила его холодным взглядом и отвернулась.
— Подожди, я хочу правильно понять это. Ты и Лонг занимались распространением наркотиков. А этот парень Бэбкок…
— Тед предложил мне сделку: я рассказываю про Риза, а он снимает с меня все обвинения. Но я этого не сделала.
— Почему?
— Я слишком боялась. Риза, Гаваны, всей этой паршивой компании, — сказала она, и Джин покачал голозой. — Но Тед всё равно снял с меня обвинения, по крайней мере, те, что касались наркотиков. Спроси меня, позволила ли я ему трахнуть себя.
— Позволила?
— Конечно, да. Так же как я разрешила тебе трахать себя. А ещё я ни черта тебе не рассказала. А теперь, — сказала Мелани, поглядев на часы, — я должна идти на работу.
Джин быстро спросил:
— Как Эдди влез во всё это?
— Спроси его сам.
— А Лонг?
— Вот это ближе.
Мелани распахнула дверь, и Джин пошёл следом за ней по лестнице к парадной двери. Было больше 100°, наверное, около 110°, и к тому времени как они дошли до стоянки, на лице Мелани блестели капельки пота. Она как-то странно улыбнулась, отвернулась от Джина и открыла дверцу «Датсуна».
— Я тебя ещё увижу? — спросил Джин, когда Мелани села за руль.
— Не знаю. Мне кажется, мне больше нечего тебе сказать.
— Кто его убил, Мелани?
— Кого, Бобби?
— Да.
Меланин на секунду задумалась. Затем она поглядела на Джина с той же странной улыбкой:
— Никто его не убивал, Джин. Это был просто несчастный случай.
Джин вернулся в «Дезерт-Инн» и оставил свою машину на попечение служащего, мексиканца с желтоватыми кругами под глазами, явно на транквилизаторах. Войдя в свой номер, он включил кондиционер и заказал в комнату чизбургер, жареную картошку, салат «Цезарь» и кувшин чая со льдом. Потом он позвонил Джекобу Ризу, который неожиданно сразу взял трубку.
— Алло? — Голос звучал громко и раздражённо.
— Риз?
— Кто это?
— Джин Бёрк.
— Как Вегас, Бёрк? Джин секунду молчал.
— Бёрк?
— В чём дело, Риз? Почему ты следишь за мной?
— Почему? — Джин услышал, как Риз зажёг сигарету, прежде чем ответить. — Ты чересчур настойчив. Это начинает волновать кое-кого.
— Кого, например?
— Меня. Держись от меня подальше.