Дома я в подобной ситуации без колебаний обратился бы к любому служителю порядка и получил бы от него четкие указания, как найти нужную дорогу. Увидев нерешительно топчущегося на месте человека, кто-то из полицейских наверняка и сам подошел бы к нему, чтобы проводить до ближайшей стоянки такси.
Но здесь все было по-другому. Я очутился в чужой стране, обитатели которой проводят за столом по три часа в день (об этом я прочитал в путеводителе) и наслаждаются отпуском пять недель в году (тогда как средний американец имеет право всего на две недели, а нередко довольствуется одной).
Я был растерян, оторван от своей культурной почвы и от своей семьи.
Но мне это даже нравилось.
Несколько месяцев спустя я в компании новых коллег пил водку «Зубровка» из пластикового стаканчика в комнате отдыха для сотрудников Центральной парижской больницы, под табличкой «Не курить». Мы все были мокрыми с головы до ног, поскольку недавно совершили нападение на одно из неосновных зданий парижской мэрии, охраняемое пожарными.
Это здание находилось на противоположной стороне улицы, и штурмовать его, как мне торжественно объяснили, было одной из самых старых традиций парижских студентов-медиков. Поскольку я был неофитом, мне никак нельзя было отлынивать. Пришлось натянуть халат интерна, захватить с собой в качестве оружия мешок муки, эозин, заполненные жидкой краской презервативы — и вместе с остальными помчаться на штурм вражеской крепости, быстро лавируя между машинами и оцепеневшими от изумления прохожими. Всего нас было человек пятьдесят. Пожарные держали оборону, хохоча и поливая нас из шлангов.
Вот тогда я ее и увидел. Стройную зеленоглазую брюнетку в обтягивающих джинсах. Она стояла на тротуаре, с восторгом наблюдая за происходящим. Она улыбнулась мне, и я улыбнулся в ответ, несмотря на то что зубы у меня были в краске, а волосы заляпаны яичным желтком (один из снарядов противника угодил в цель).
Это была любовь с первого взгляда. И для меня, и, кажется, для нее тоже.
В следующий раз мы с ней увиделись недолгое время спустя, в приемном покое больницы. Зеленоглазая брюнетка пришла с жалобой на вывих лодыжки. Выяснилось, что девушку зовут Клэр и она танцовщица.
При виде нее мой коллега толкнул меня локтем и выдал скабрезную шуточку на английском. Как выяснилось позже, Клэр прекрасно все поняла, но не подала виду — лишь улыбнулась одной из своих слегка застенчивых улыбок.
Она была красива до умопомрачения.
Вы сами знаете, как бывает в молодости: меня преследовала мысль о том, как хорошо было бы завалить ее в койку. Я пригласил ее в процедурный кабинет таким тоном, словно приглашал к себе домой на ужин.
— Come on, сейчас мы сделаем одну небольшую полезную процедуру, — объявил я со своим ужасным американским акцентом. — Небольшую вязку…
— Э-ээ… вы хотите сказать — перевязку?
— Да-да, именно это я и хотел сказать!
— А без этого никак нельзя обойтись?..
Она снова смущенно улыбнулась. Я машинально отметил, что она очень бледна.
Но я ни о чем не догадывался — ни о том, что она улыбается, чтобы скрыть плохое самочувствие, ни о том, что ее чрезмерная бледность — следствие слишком пониженного давления. Я забыл о том, как сильно могут подействовать на неподготовленного человека запахи больницы, вид белых халатов и тем более крови. И без всякой задней мысли распахнул дверь в процедурную как раз в тот момент, когда мой коллега собирался пришивать какому-то клошару половину скальпа, сорванного осколком бутылки в уличной драке.
При виде этой картины Клэр обессиленно прислонилась к стене и медленно сползла на пол.
— Эй, дорогуша!.. — встревоженно окликнул я.
Быстро подхватил ее и слегка встряхнул, но моя Спящая красавица не очнулась. Прошло три секунды — но ее глаза были по-прежнему заведены под верхние веки.
Четыре. Пять.
Ее конечности словно одеревенели.
— Клэр?
Шесть, семь.
Ее руки начала сводить судорога. Какая-то проблема с блуждающим нервом отнимала у нее последние силы. Я уложил ее на пол и поднял ее ноги вертикально вверх, чтобы обеспечить прилив крови к голове. При этом почувствовал, как по спине у меня стекают струйки пота.
— Клэр! О, черт!..
Восемь, девять.
Ее руки одновременно и резко согнулись в суставах. Я с силой надавил кулаком на ее грудную кость, потом сжал ее правую грудь и с силой крутанул, надеясь, что резкая боль заставит Клэр прийти в себя. Но она не очнулась, не издала ни звука.