Кош улыбнулся:
— О, не беспокойся. Я же не идиот. Разумеется, я сведу счеты только с тобой. Мне нет нужды убивать твоего сына. Мой небольшой бизнес еще в самом начале пути. А в мире так много богатых людей, у которых есть спрос на мои услуги. Они голодны, они скулят от нетерпения. Они так хотят, чтобы кто-нибудь их накормил! Почему бы не подать им Билли на очередной пир? Сейчас я отправлюсь на поиски Шона, а когда вернусь, займусь вами обоими.
Время…
Господи, дай мне выиграть хоть немного времени!..
— Подождите… Последний… вопрос.
Я задал этот вопрос.
Кош мне ответил.
— Это все? — затем спросил он.
— Д-да…
— Прекрасно! — кивнул он.
И выстрелил в меня.
Глава 97
В фильмах персонаж, когда в него стреляют в упор, умирает почти мгновенно. На самом деле это не так.
Исключение составляют разве что те случаи, когда человеку стреляют в голову. Да, тогда все происходит именно так, как вы думаете: вспышка адской боли и мгновенная смерть. Но, как правило, пуля попадает в какое-то другое место, и человеку приходится несколько минут — а то и часов — испытывать величайшие муки, пока его жизненные функции медленно угасают.
Так что «схлопотать пулю» — очень болезненный и очень печальный опыт. Чувствовать, как жизнь медленно утекает сквозь образовавшееся в вашем теле отверстие, — это последнее, что любой из вас мог бы себе пожелать.
Но в конечном счете все зависит от того, чего хочет ваш убийца.
Если он захочет покончить с вами быстро и наверняка, он выстрелит вам в лоб, или в сердце, или в затылок. Но если убийца захочет, чтобы вы помучились, он выстрелит вам в живот или во внутреннюю поверхность бедра. В первом случае пуля пробьет вам кишечник, что приведет к внутреннему кровоизлиянию и острому перитониту. И то и другое вызывает невыносимые физические страдания.
Это очень жестокий способ убийства.
Разумеется, Кош об этом знал.
Поэтому именно его он и выбрал.
Глава 98
Кош Чародей исчез.
Я остался лежать на кровати с балдахином, на которой совсем недавно лежал Шон. Я почти не различал ничего вокруг. Живот пронзала ужасная боль. Почти такую же боль я ощущал в правом бедре. И во всем теле — сотни, тысячи других болей.
Но я был все еще жив. И мой сын тоже.
Я знал, что проживу еще по крайней мере несколько минут. Надо же, это случилось только сегодня… А могло произойти в любой из предыдущих дней — я ведь не подозревал о грозившей мне опасности… Ну что ж, неплохой результат…
Меня охватило неудержимое желание смеяться. Я знал, что это скверный признак.
— Билли… пожалуйста… — собрав все силы, произнес я.
Мой сын плакал, не переставая. Прежде я ни разу не видел его в таком состоянии. Я гладил его по лицу, пытаясь успокоить. По радио играла негромкая музыка — возможно, его включили, чтобы хоть как-то развлечь детей… Снаружи завывал ветер. Я представил себе Коша, который летит по воздуху в потоках ветра, как Кощей из русской сказки…
— Билли… послушай меня…
Мелодия, звучавшая по радио, была спокойной и умиротворяющей — это казалось почти чудом среди окружающего безумия. Я узнал песню группы Oasis — «Wonderwall»:
— Билли…
— Я… хо-чу… к ма-а-а-ме! — прорыдал он.
— БИЛЛИ!
Я закричал так громко, что от неожиданности он перестал плакать.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал, — продолжал я уже тише.
Мой сын сосредоточенно кивнул.
— У меня к спине приклеена клейкой лентой одна вещь. Она мне нужна, но сам я не смогу до нее добраться. Подними мне рубашку и достань эту вещь, ладно?
— Ладно.
Билли просунул руку мне под рубашку и, нащупав небольшой предмет, приклеенный клейкой лентой между лопаток, потянул его к себе — слишком резко, — и на клейкой ленте осталось несколько моих волосков. При других обстоятельствах я бы, возможно, даже вскрикнул.
Затем он протянул мне мобильник Коша — эту чертову игрушку, с которой все и началось. Отправляясь сюда, я спрятал телефон на себе вот таким образом, мысленно молясь, чтобы в случае чего меня не обыскивали слишком тщательно.
— Спасибо, Билли, — сказал я.
Затем набрал номер.
Вы удивлены?
Есть чему удивиться.