Она погладила его на прощание:
– Не беспокойся. Думаю, я еще вернусь.
Дедран кивнул ей, обернулся к Мерсеру и принялся отсчитывать кредитки в жадную лапу управляющего.
– Она мне подходит.
Управляющий лагерем удалился, и Дедран снова обернулся к Ларис:
– Вижу, в животных ты разбираешься. Что ты знаешь еще?
– Я умею читать и писать, – сказала Ларис. – Я могу много работать. И еще я умею держать язык за зубами, а ушки на макушке.
Дедран коротко усмехнулся, едва шевельнув уголками рта:
– Значит, ты у нас приживешься. Что ты читаешь?
– Книги про животных. Чтобы знать о них больше.
Дедран задумчиво кивнул:
– Против этого я ничего не имею. Выполняй свою работу, а когда управишься, можешь пользоваться библиотекой.
Дедран свое слово сдержал. Все эти четыре года Ларис много читала – куда больше, чем думал ее хозяин. Во время странствий цирка ей то и дело подворачивалась возможность заработать кредитку-другую. А очутившись на очередной планете, она находила возможность с помощью этих кредиток получить доступ к нужной информации.
Когда война закончилась, Дедран купил старый грузовой корабль, посадил в него зверей и актеров и отправился странствовать по мирам. Ларис подозревала, что у него были и другие цели, помимо развлечения обитателей населенных людьми планет. На некоторых они задерживались совсем ненадолго, едва успевая дать полдюжины представлений. Было очевидно, что тут можно заработать еще, но они отправлялись дальше. На других планетах они работали в полупустом зале и, по всей видимости, несли убытки, однако продолжали торчать там по нескольку недель. Цирк был не слишком большой: три десятка зверей – большинство не крупнее земной собаки. Пара земных собак у них, кстати, тоже была: они работали вместе с двумя трасторскими каррами. Потом карры выступали в клоунаде вместе со своим дрессировщиком, и собаки часто присоединялись к ним.
Дедран, как правило, заботился о том, чтобы зверей как следует кормили, ухаживали за ними и обращались с ними хорошо. Ларис по собственной инициативе разучила с каррами номер на трапеции. Дедран был доволен и этим, и ее работой, так что бил ее редко. Хотя, вообще-то, он не был особенно добр к четырем десяткам своих работников. Они часто уходили от него, когда могли и как могли, и их место занимали новые. Некоторые просто исчезали, не предупредив никого о своем уходе, и Ларис заметила, что преимущественно это были те, кто слишком много болтал и совал нос в дела Дедрана. Но не всегда, далеко не всегда. Когда они начали путешествовать, в труппе часто появлялись люди, которые готовы были на все, лишь бы смыться со своей планеты. Дедран соглашался довезти их до следующей планеты. Ко времени прибытия туда они должны были отрепетировать какой-нибудь опасный трюк. А по прибытии на новую планету Дедран заставлял их выступать по два раза в день. Большинство из них гибли или оставались калеками, а цирк улетал на очередную планету.
Однако дело того стоило. Ведь многие зрители приходили в цирк в надежде увидеть, как кто-нибудь погибнет.
Дедран брал спешивших покинуть свой мир бедолаг на работу без жалованья до тех пор, пока они не покажут себя. На звездолете всегда было двое-трое таких, которые сознательно рисковали жизнями, чтобы отработать перелет. За четыре года бо́льшая часть состава цирка сменилась. Некоторые ушли из-за того, что не желали терпеть тумаки Дедрана. У Ларис выбора не было, но Дедран бил ее не так уж часто, кормил хорошо, одевал прилично. Девушка подросла и оформилась, но, поскольку актеры и работники постоянно сменялись, настоящими друзьями она так и не обзавелась. Ларис знала только одного человека, который пробыл здесь дольше ее. Он-то как раз и подошел к ней сейчас:
– Мы его потеряли?
Он потыкал ногой костенеющую тушу.
– Разумеется, – ответила она ровным тоном. – Он был слишком сильно покалечен, чтобы выжить.
– Ага. Жаль. Он был нам нужен.
Ни он, ни она ничего больше не добавили, и все же оба понимали, что травма, нанесенная зверю, была не только физической. Грегар вытащил из кармана флягу и отхлебнул. До Ларис донесся аромат апельсинов. Она ничего не сказала. Если Грегар хочет травиться апельсиновкой – его дело. Дедрану, похоже, наплевать. Ведь, несмотря на то что Грегар пил – причем изрядно, – он оставался нем как могила.
Как-то раз Ларис попыталась его разговорить. Прошло несколько месяцев с тех пор, как она стала работать у Дедрана. Наблюдая за Грегаром, Ларис догадалась, что он учился работать с животными. Она спросила его об этом, и он посмотрел на нее с такой яростью и болью, что девочка никогда больше его ни о чем не спрашивала. Но все эти годы она наблюдала за ним и размышляла. На первый взгляд он не слишком-то любил животных, не гладил их и не говорил с ними, и все же, судя по всему, понимал, о чем они думают, знал, как звери поведут себя в той или иной ситуации. И умел обучать их делать вещи, которые казались невозможными.