— Пошли поглядим? — пригласил ребят Василий Тихонович.
Увидев чужих, собаки забесновались. Они скалили пасти, бросались на решетки, царапали их лапами, надрывались от лая.
Ребята отступили. Борька наткнулся спиной на самого директора Али-Индуса.
— Тебе что, делать нечего? — набросился на Василия Тихоновича доктор черной и белой магии. — Я давно слежу за тобой! Кого это ты развлекаешь?
— А вы не кричите на меня, Гораций Иванович! — с достоинством ответил Василий Тихонович. — Ребята мясо собакам принесли. И совершенно бесплатно. Их отец работает на бойне. И ещё принесут! Тоже бесплатно! Верно, ребятки?
— Верно… — выдавила из себя Нина.
— Им бы контрамарочку за это выписать надо, а вы ругаетесь!
— Ну, раз бесплатно, тогда можете приходить! — смягчился директор.
Он вытащил из кармана засаленную книжицу, вырвал из неё листок, послюнявил карандаш, написал: «На два лица. На свободные места» — и вручил бумажку Нине.
— Если кто спросит, я в город вышел. Вернусь скоро! — обернулся он к Василию Тихоновичу.
— Ему бы, Кощею, только добыть бесплатно! — пробурчал вслед Василий Тихонович и тут же расхохотался. — А что, ловко мы его, мясниковы дети?
— А он очень злой, да? — спросил Борька.
— Очень! Сейчас потише стал. Боится, что уйдем от него все…
— А куда?
— Туда, где твои друзья работают. В ЦУГЦ — Центральное управление государственными цирками. Ануфриев ведь частник, нэпман. Весь чемпионат борьбы от него недавно в ЦУГЦ перешел. Всего два борца остались. Понятно? Ну, мне пора. А книжки для Сандро или мне давайте, или ждите дядю Проню.
Василий Тихонович ушел. Ребята сели на бревнышко, подальше от собак, и от нечего делать развернули тетрадки новичка. Какие рисунки они увидели! Неслись на всех парусах по морю корабли, по степям бежали диковинные звери…
— Вот это рисует!
За брезентом раздался грохот. Борька с Ниной заглянули в щелку и увидели знакомый ящик с дырочками. Из-под разбитой крышки торчали куски разноцветных одеял.
— Пойдем поглядим, что там в ящике, — сказал Борька.
— Неудобно. Сами поднимут. Не волнуйся… Ребята продолжали разглядывать рисунки. Из-за брезента раздалось шипение.
— Водопровод шумит… — прислушался Борька.
— Не похоже на водопровод… Давай лучше на скамеечку пересядем, — с опаской глядя на брезент, сказала Нина.
Таинственное шипение не прекращалось.
Скрипнули ворота. Во двор въехала телега с белыми как снег опилками.
Лошадью правил дядя Проня. Борька и Нина подбежали к великану.
— Простите, пожалуйста, товарищ Вонави, — вежливо обратилась к нему Нина, — вы не скажете, Сандро Татешкелиани скоро придет?
— Не придет он сегодня. А вы кто такие?
— Мы с ним вместе учимся.
— Что же у вас за школа такая, что там свет все время гаснет?
Борька и Нина переглянулись.
И тут дядя Проня рассказал совершенно удивительную историю. Сандро приняли в школе как родного. Ребята в группе оказались замечательные и учительница добрая. За первую парту посадили. После уроков Сандро шел по коридору, и вдруг погас свет. Сандро сделал несколько шагов в темноте и неожиданно полетел вниз. Когда свет загорелся, оказалось, что он скатился по лестнице в подвал и угодил в мешок с мелом. Разбился весь и книжки забыл собрать. Теперь на премьере выступать не сможет.
Борька и Нина онемели.
— Может, вы навестите его? — предложил дядя Проня.
— А удобно это? — спросила Нина.
— Неудобно, братцы мои, у нас в цирке говорят, только сальто-мортале под столом крутить. Для сальто высота нужна! Заодно и поесть ему отнесете.
— Может, и книжки отдадим? — неуверенно обратилась Нина к Борьке.
— А вы книжки нашли? Как хорошо!
Дядя Проня исчез в цирке и скоро вернулся с узелком:
— Вот, возьмите.
— А адрес вы нам запишете? — спросила Нина. Великан рассмеялся:
— Чего не умею, того не умею. Не обучен. Зато Шурка у меня за двоих грамотей… Сенная два, квартира два, в подвале, по коридору последняя дверь. Ход со двора. А мне пора…
И он сам рассмеялся, довольный своим экспромтом.
Борька и Нина выбежали из цирка. На скамейке вместо ребят сидели отец Никодим и Сергей Михайлович.
— Куда же они ушли? — рассердилась Нина.
Борька пожал плечами:
— Подойди спроси…
— Здравствуйте, — обратилась Нина к отцу Никодиму. — Вы случайно Власа с ребятами не видели?
— Нет, не видели, золотко! — сказал священник.
— Куда же они подевались? — сказала Нина, вернувшись к Борьке.
— Ждать их здесь глупо! — решил Борька. — Идем к новичку! А где эта Сенная находится?
— Я знаю.
Ребята направились к выходу.
«Борька! Нина! Стойте!» — так и хотелось крикнуть Власу, Павлику и Римме, но они не могли выдать себя — они сидели в засаде.
А в цирке происходило следующее. На манеж, где дядя Проня разбрасывал опилки, ворвалась Нонна:
— Дядя Проня, беда! Удав на свободу вырвался! В конюшню заполз! А там Буян!
Отбросив лопату в сторону, великан ринулся вслед за Нонной. У конюшни толпились люди. Изнутри доносилось рычание зверей, лошадиное ржание. Войти в конюшню никто не решался. Оглядев артистов, великан скомандовал:
— Донат, Вано, Рудька, — за мной! Больше никто! Открыв дверцу в воротах, артисты прошли внутрь.
Нонна юркнула за ними.
Зверей обуял страх.
Лошади бились в стойлах. Осел сорвался с привязи и метался по конюшне. Буян громко ржал и бил копытом. Пеликан забился в угол клетки и раскрыл пасть, словно глотая воздух. Зоб его болтался во все стороны, как пустой мешок. Из-за стены доносился яростный лай собак.
Вано схватил под уздцы осла и, загнав в стойло, крепко привязал.
— Где же удав? — спросил дядя Донат.
— Вон он, в сено забрался, — подсказала Нонна.
— Нонна, назад! — приказал дядя Проня.
— Не уйду, ни за что не уйду! — крикнула девочка и вбежала в стойло к Буяну.
Конь радостно заржал. Девочка, обняв его за шею, уткнулась в рыжую гриву.
— Что будем делать? — спросил дядя Донат.
Удав не обращал на людей никакого внимания. Его огромное пятнистое тело распласталось на сене. Он не двигался и тяжело дышал.
— Глянь-ка, что с ним… — ахнул дядя Донат. На боку и шее удава зияли раны.
— Где его, окаянного, угораздило? — выругался дядя Проня.
— Ящик перевернулся, я видела, — сказала Нонна — Он, наверное, на гвозди наткнулся…
Дядя Проня погладил удава. Удав не шелохнулся. Только из плети высунулся длинный раздвоенный язык и снова ушел внутрь.
— Во-первых, надо все в тайне сохранить, — сказал, подумав, дядя Донат. — Ни Индуса, ни Глеба Андреевича в цирке нет. Всех артистов предупредить, чтобы — молчок! Это самое главное.
— Верно. Не то… — Дядя Проня махнул рукой.
— Ветеринару его следует показать. Он не ушел ещё?
— Нет, — сказала Нонна.
— Удава отсюда надо перенести. Пока во двор, за загородку, а там решим… Видишь, что творится с животными?
— Дело! Рудька, Вано, тащите сюда ящик. И захватите рогатину! — приказал дядя Проня и снова погладил удава.
Удав зашипел.
…Римма, Влас и Павлик сидели на скамейке.
— Какая жалость, что бородатый всех в цирк не пропустил, — сказала Римма, вытряхивая песок из своих туфель.
— Да, жалость… — подтвердил Павлик. — Ребята, пошли пока полежим на травке. Неизвестно, сколько ждать придется.
— А не провороним? — спросил Влас.
— Что ты! Из-за кустов все видно. Перешагнув через дощечку с надписью: «Траву мять воспрещается», ребята устроились в кустах за скамейкой.
Время шло. Борьки и Нины не было.
Мимо проехала телега с опилками и повернула за цирк. Лошадью правил дядя Проня.
— Это Вонави, — сказала Римма. — Итальянский борец.
— Влас, смотри, кто идет! Твой преподобный сосед! — воскликнул Павлик.