– Вовсе не глупо. Хотя я работала куда меньше, чем ты, я тоже…
– По правде говоря, если бы не ты, думаю, ничего не было бы сделано.
– Притом еще здесь все делается так медленно, а алькальд так неповоротлив…
– Ты имеешь полное право утверждать, что столовая – дело твоих рук.
– Если бы не вы, – вздохнула донья Кармен, – плохо бы мне пришлось!..
– Мы? – сказала Эльвира. – Мы помогали тебе урывками.
– Наши старички, право же, вполне заслужили это, как и многое другое. Бедняжки, они были такие бесприютные…
– Там они будут чувствовать себя как дома… Столько света и так чисто!..
– Алькальд только что прислал список чествуемых. Представь себе, один из них участвовал в кубинской войне.
– Это дедушка Хосефы с рынка, – сказала Флора. – Ты разве не знала?
– Кто? Тот старичок, что ходит в белой шапке?
– Да, такой милый старичок, он еще раздает детишкам каштаны.
– Предстоит еще вручать медаль тестю Мартина из «Убежища». Днем я разговаривала с Хулией, она мне об этом сказала.
– Кажется, у него не все дома, – заметила Эльвира. – Недавно мои племянники видели, как он выписывал кренделя прямо перед церковью, вдрызг пьяный.
– Что ты говоришь!.. Раньше он никогда не пил.
– Хулия мне все объяснила, – сказала донья Кармен. – Бедняга немного свихнулся…
– Это очень печально, в его годы.
– Что поделаешь! – вздохнула Эльвира. – Такова жизнь…
Прислуга принесла новый поднос со сластями, и донья Кармен воспользовалась паузой, чтобы развязать узел и спустить тяжелые желтые занавеси на окнах. Люстра под потолком отбрасывала радужные отсветы. От сквозняка, гулявшего по комнате, стеклянные подвески люстры позвякивали.
– Какой ветер, – сказала донья Кармен. – Соседи, которые живут в той половине дома, неплотно прикрыли окно, и у них вылетели все стекла.
Эльвира незаметно покинула кружок хозяйки и подвинула стул к своим подругам, расположившимся на софе.
– Видели бедняжку Флору? – спросила она, понижая голос.
– Мы как раз о ней говорили.
– Где она откопала этот наряд?
– Бедняжка в нем как в маскарадном костюме.
– Я едва удержалась от смеха, когда ее увидела…
Мария-Луиса тоже поднялась и оперлась локтями о спинку стула, на котором сидела Эльвира.
– Что такое? – прошептала она.
– Ничего особенного. Мы говорили о Флоре.
– Я так и подумала, глядя, как вы смеетесь…
– Ты обратила внимание на ее юбку?
– Да что там, я не могла оторвать глаз от декольте.
Все расхохотались.
– Ой, я отойду! – сказала Мария-Луиса. – А то она поймет, что мы смеемся над ней.
– Что ты! Бедняжка думает, что она нас ослепила.
– К тому же сейчас она разговаривает с Анхелой. Уверена, что она даже не слышит нашего смеха.
– Тогда я пойду к ним, – сказала Эльвира. – Если она разговаривает с Анхелой, я не хочу пропустить ни единого слова.
Когда она подошла к кружку, донья Кармен протянула ей тарелочку:
– Дорогая, вот тебе еще сласти.
– Я никогда не выезжала из Испании, – говорила Анхела, – но достаточно поглядеть на все, что появляется из-за границы, чтобы представить себе, какой там ужас.
– Мы говорили о безнравственности, которая царит в других странах, – пояснила Лола. – Магдалена утверждает, что везде одинаково.
– Нет, этого я не говорила. Я лишь утверждаю, что в упадке наших нравов виноваты не только туристы.
– Магдалена права, – вставила Эльвира. – У нас не меньше бесстыдства, чем во Франции или в тридесятом царстве.
– О нет-нет, не говори так, – запротестовала Флора. – В нашей стране, к счастью, еще сохранились кое-какие принципы. Но во Франции…
– Ба, то же, что и здесь! Может быть, только все немного откровеннее, потому что там придают этому меньше значения.
– Когда я в последний раз была во Франции, – сказала Флора, краснея, – я ехала однажды в переполненном купе первого класса… Внезапно поезд вошел в туннель. Едва лишь стало темно, как господин, сидевший рядом со мной, захотел этим воспользоваться…
– Что ты говоришь! – воскликнула Анхела.
– Хуже всего, – продолжала Флора, красная как кумач, – что этот человек считал свое поведение вполне нормальным и, кажется, очень удивился, когда, вместо того чтобы предоставить ему свободу действий, я отвесила ему пощечину.
– Подумать только, – с наивным изумлением прошептала Лола. – В жизни не слыхала ничего подобного.
– С бедной Флоритой вечно случаются странные вещи, – прошелестела Эльвира на ухо донье Кармен. – Как-то она рассказала мне, что видела в Париже ревю, где мужчины выходили на сцену в чем мать родила… совсем без всего…