Постоянные обитатели на время цепенеют и навечно лишают высших демонов воли. Предсказательница будущего в цирке, Шелис, говорит: «Когда возраст и смерть больше не тревожат людей, у них нет необходимости умнеть. Они не боятся играть с огнем». И цирковая труппа Эллиота такая же мстительная, безрассудная и эгоистичная, как мифические божества Олимпа или Вагаллы. Это важно, потому что цирк является источником и причиной любого катастрофичного злодеяния, совершаемого ради и против жизни на земле.
Уилл Эллиот плывет в потоке тематики, которая восходит к ранним литературным произведениям. Одиссей Гомера пережил оккультные эпизоды плена, ужасные и чарующие. Гулливер Джонатана Свифта обнаружил, что в венцах творения порядочность и доброта весьма редкие вещи. «Скотный двор» Джорджа Оруэлла эксплуатировал внутренние источники коррупции и жестокости. «Степной волк» Германа Гессе поглощен спиритическим цирком, Стивен Кинг внушил страх перед клоунами целым поколениям. Мир Эллиота качается у порога ада, он чудовищно конкретен, глубоко тревожен и ужасно смешон.
Это языческий сюжет о рептильном разуме человечества, но интригой он возвышается над произведениями, содержащими примитивное морализаторство. Волшебство обильно, могущественно и основательно. Главный конфликт заключается в древней, бесконечной зороастрийской дихотомии тьмы и света, добра и зла с побеждающим всякий раз добром. Злоба, жадность, высокомерие, трусость, месть и явный садистский восторг правят миром. Это зловещая картина в черно-белом цвете.
Невозмутимая ясность прозы Эллиота заземляет фантастический сюжет. Интрига ускоряется, по мере того как мультипликационные персонажи обнажают множество аспектов необычности, и нас гипнотизирует непрерывный крутящий момент действия.
Классическое определение фарса выражено в словах: «Смешон тот, кто постоянно бьется головой о кирпичную стену». Логика Эллиота неотвратима. Когда мы обвиняем стену, это выглядит ужасно.
Карнавал для людей,
Сахарная вата, счастливые лица,
Дитя, болтающее с полным ртом,
У подружки чучело животного.
Повсюду праздник.
Мы попали в другой мир.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Рейд клоунов
Глава 1
БАРХАТНЫЙ КИСЕТ
Машина Джейми остановилась, взвизгнув шинами. Первой его мыслью было: «Я чуть не задавил это» вместо: «Я чуть не задавил его». В свете фар стояло привидение в свободной рубашке с ярким цветистым узором. У привидения были на ногах красные туфли немыслимого размера, полосатые брюки и набеленное лицо.
Джейми сразу насторожил взгляд клоуна, недоумевающий взгляд, говоривший о том, что клоун впервые явился миру, что он впервые видит автомобиль. Привидение выглядело так, словно только что вылупилось из огромного яйца и вышло прямо на дорогу, чтобы застыть неподвижно, как манекен в витрине универмага. Его цветастая рубашка, заправленная в брюки, едва удерживала обвисший живот, пальцы буквально повисли вдоль тела, руки были затянуты в белые перчатки. Под мышками виднелись выцветшие от пота пятна. Привидение пугливо взглянуло на Джейми сквозь переднее стекло, затем потеряло к нему интерес и отвернулось от машины, которая чуть не лишила его жизни.
Часы на приборной панели отсчитали десять секунд с того момента, как машина остановилась. Джейми чувствовал запах горелой резины. За то время, что он водил машину, мир потерял двух кошек, фазана, и вот теперь к нему под колеса чуть не попал дурень в клоунском обличье. В голове Джейми молнией пронеслось все, что могло бы случиться, если бы его нога вовремя не нажала на тормоз: судебные иски, обвинения, бессонные ночи и чувство вины на всю оставшуюся жизнь. Тотчас его охватил сильный гнев. Он опустил стекло и заорал:
— Эй, ты! Убирайся к черту с дороги!
Клоун остался на месте — только его рот дважды открылся и закрылся, хотя он не произнес ни слова. Ярость Джейми возросла до грани срыва. Неужели этот тип полагает, что способен рассмешить? Он сжал зубы и вдавил до отказа сигнальную кнопку. Сигнал небольшого подержанного «ниссана» прозвучал в два часа ночи пронзительным воем.