Выступление акробатов на здании Эмпайр-стейт-билдинг. Кадр из кинохроники 1934 г.
Трагедия такого нарушения легла в основу киноленты Петра Чардынина «Молчи, грусть, молчи» – одного из ранних фильмов в истории кинематографа, представивших жизнь цирковых актеров на арене и за кулисами. Эквилибрист Лорио во время исполнения номера на пирамиде, воздвигнутой из стульев, теряет равновесие и падает с большой высоты на манеж. Причина утраты балансировки тела – в утрате гармонии душевного состояния: ревнуя свою ассистентку и возлюбленную Полу к помещику Телепневу, Лорио теряет контроль над своими эмоциями еще до начала представления. Утрата динамики равновесия проходит лейтмотивом через весь фильм, оставляя след на судьбах главных героев. Лорио становится калекой, Пола переходит от одного любовника к другому. Зарницкий совершает преступление за преступлением, сначала украв ожерелье у Полы, затем подделав банковский чек и наконец решившись проникнуть в сейф Телепнева. Телепнев же становится невольным убийцей: услышав, что в его кабинете сработала сигнализация, он устремляется в темную комнату и, не разглядев лица вора, убивает Зарницкого выстрелом из пистолета. Ассоциации, возникающие вокруг фильма, выходят далеко за пределы интереса режиссера к личной трагедии, приключившейся в жизни цирковых артистов. Речь идет, по существу, о том, что жизнь артиста – это непрерывное преодоление неподвижности, равной распаду целостности. Артисты должны являть собой координирующие друг с другом монады, о которых писал Лейбниц, рассуждая в «Монадологии» о «предустановленной гармонии». В определенном смысле динамика равновесия противостоит энтропии. Поэтому репрезентация больного, лежащего или просто усталого акробата воспринимается как явление аномальное, еще более аномальное, чем внезапная гибель. Таким образом, фильм Чардынина рассказывает не только и не столько об искалеченных судьбах циркачей, сколько о трагедии неподвижности, одним из образных воплощений которой становится в фильме и оставившая арену цирка артистка Пола.