Прошлое и настоящее спеклись в один тяжелый, плотный комок и перевились, точно корни дерева под землей. Лиза чувствовала Марио, где бы он ни находился, как будто корявый маршрут его скитаний каждую секунду прорисовывался на ее мысленной карте. Фокусника мотало то там, то здесь, по всей Европе. То в Гамбурге видела она его, то в Барселоне, то в маленьком французском городке Сааргемине. Одно время она даже хотела его найти — да разве такого догонишь!
Неуловимый, как мираж на горизонте, Марио колесил из города в город в цирковом фургоне — все такой же полуголый, сладко пахнущий потом и ветром, кольцевал неосторожных птиц, привлеченных светом его неугасимой харизмы, и, кажется, совсем не старел. А Лиза старела, сморщивалась, как лежалая слива, теряя цвет и блеск. Иногда она спала с мужчинами — теперь уже не за деньги. Она, как остывающая после знойного дня земля, отдавала им последнее тепло, и чем больше отдавала, тем больше сама тускнела и съеживалась. Заговоренный браслет не снимался, не поддаваясь ни ножовке, ни лазеру.
— Вот так, — фрау Клод скорчилась на стуле, почти касаясь подбородком острых коленей.
Маленькая круглая старушка, как будто одряхлевшая и сжавшаяся на глазах, с черной палочкой зонта в руке. В ее историю верилось с трудом, хотя мало ли какие истории лежат у людей на сердце. Выдуманная или правдивая — для нее она была реальной, и я решил подыграть.
— Значит, только вместе с ногой? А зачем его снимать, фрау Клод, браслет ваш? Ведь он принес вам счастье.
— Что вы смыслите в счастье, молодой человек? Извините, господин доктор. Последние годы мне кажется, — неожиданно тонко проскрипела старушка, и голос ее вибрировал от страха, — что я продала душу дьяволу, и если не избавлюсь от его метки — то он меня утащит. Вы понимаете — куда?
Я покачал головой. С теологическими вопросами — это, пожалуй, не ко мне.
— Ампутацию делать нельзя, — сказал я твердо. — Вы не перенесете наркоз, да и собственно… вы действительно думаете, что метку дьявола так легко удалить? Ведь он метит не ногу, а душу.
— В самом деле, — прошептала фрау Клод и еще туже свернулась в седой клубок. — Вы правы, господин доктор, в самом деле… в самом деле, — повторяла она, скрюченными пальцами впиваясь в зонт, царапая зеленую обивку стула, съеживаясь и пряча голову под крыло, растопыривая белоснежные перья, разворачивая веером хвост. Я метнулся к шкафу с лекарствами, но она уже вспорхнула легко и, описав круг по комнате, просочилась в открытую форточку, в липкую морось, в разбухшее от сырой золы осеннее небо.
Да — да, знаю, вы не поверите, но я своими глазами видел, как она превратилась в белого голубя и вылетела в окно. Как хорошо все закончилось. Я сел за стол и принялся ждать следующего пациента, не беспокоясь более о фрау Клод. Почтовый голубь всегда найдет дорогу домой.