– Метаморфоза, – читала Лена. – От греческого metamorphoun, что означает «переходить из формы в форму, менять ее».
Она взяла еще одно пирожное, разломила его пополам и принялась слизывать шоколадную начинку.
– А в тебя столько влезет?
Лена выронила вторую половинку пирожного. Александр отодвинул штору и с улыбкой смотрел на нее.
– Как давно ты проснулся?
Он откинул волосы с лица:
– Достаточно давно, чтобы услышать, что ты интересовалась мной. – Он указал на словарь. – Забавная игра, да?
– Не шпионь за мной! – нахмурилась она.
– Ты сама за мной шпионила!
– Не шпионила! – Лена почувствовала, как краснеет. – Просто нужно было поддержать разговор.
Александр подвинулся к ней. Судя по выражению его лица, ему приходилось преодолевать боль.
– Вот что я тебе скажу. Твоя учительница была права в одном: я родился в Германии, но вырос во Франции, в Марселе. Второе: мои родители мертвы. Третье: мне двенадцать. Четвертое: я еврей. – Он указал на тарелку с пирожными. – Я устал есть картофельного пюре, которое подает ваш повар. Как насчет поделиться?
Лена передала ему тарелку с пирожными, после чего смотрела, как Александр так же, как она, разломал одно и радостно принялся выедать шоколадную начинку, облизывая губы.
– А где ты был, прежде чем попасть сюда?
– В Нидерландах, – сказал он, уплетая второе пирожное.
– А зачем?
– Семейный праздник, – ответил он и зашелся приступом кашля. Лена передала ему кружку с водой, и мальчик медленно глотнул. – Спасибо.
– Бронхит – вещь подлая. Но тебе повезло, что не пневмония. Это было бы куда хуже. Ты мог бы умереть. Равно как и от коклюша.
– А ты много знаешь о кашле.
– Я много читаю. Тут мало интересных занятий. – Лена пожала плечами.
Александр было открыл рот, чтобы сказать что-то, но в последний момент решил съесть еще одно пирожное.
– Смотрю, ты развлекаешь нашего пациента. Так, так! – сказал, входя, доктор Уилсон. Он похлопал Александра по спине, дал ему бутылочку с темно-красным содержимым и столовую ложку. – Две ложки этого снадобья – и через пару дней ты будешь летать. – Он глянул на Лену. – Думаю, после обеда ему лучше отдохнуть. Вы можете продолжить разговор завтра.
– Хорошо, – кивнула Лена, нехотя возвращаясь к словарю.
На следующий день Александр отодвинул штору, едва Клара ушла.
– Думал, твои уроки никогда не закончатся.
– Привет! – поздоровалась Лена, польщенная тем, что он ждал, чтобы заговорить с ней. – Тебе лучше?
– Было бы лучше, если бы не они. – Он указал на тарелку с макарунами, стоящую перед Лениной кроватью. – В чем твой секрет? Почему каждый день тебе приносят подносы с пирожными, а я давлюсь похлебками?
– Бери сколько хочешь. – Лена указала на тарелку. Александр подался вперед и взял целую горсть.
– Что нового сегодня узнала? – спросил он.
– О мезозойской эре что-нибудь слыхал?
– Я не люблю школу, – поморщился он.
– Почему же?
Он пожал плечами, затем взял колоду карт, которая лежала у Лены на столе.
– Давай-ка лучше сыграем? Во что ты умеешь?
Лена почувствовала, как в очередной раз краснеет, и отвернулась. Она знала все от «пинокля» до «пьяницы», но не хотела признаваться Александру, что всю жизнь играла за двоих, потому что никто не хотел играть с ней. Когда ее щеки перестали гореть, Лена, улыбаясь, повернулась обратно.
– Давай сыграем в… «пьяницу», – сказала она, а Александр раздал карты. – А почему плохо быть евреем?
– Кто сказал, что это плохо?
– Ты сам. Когда я спросила, почему Хорас не хочет брать тебя.
Александр посмотрел на свою руку:
– Подозреваю, это потому, что люди не любят тех, кто от них отличается.
– Почему?
Александр пожал плечами и откусил кусочек очередного макаруна.
– Почем мне знать? Может быть, мы чем-то болеем. – Он ухмыльнулся и указал на пирожное. – Ты бы поаккуратнее делилась едой с незнакомцами. Не хотел бы, чтобы ты заболела еще сильнее. Кстати, ты скоро опять встанешь?
Лена посмотрела на него исподлобья:
– Что ты сказал?
– Когда пройдет твое растяжение, и тебя выпустят?
В тот момент до Лены дошло, что Александр ни разу не видел ее в коляске, а потому все это время он вел себя с ней, как с равной. Ее кресло находилось в ее комнате в другом вагоне, равно как и одеяла, лекарства и бальзамы для мышц, которые по настоянию отца она всегда держала неподалеку. Сейчас же лишь бандаж на ноге указывал на то, что она не может ходить.
Лена глянула на Александра. Если она скажет ему правду, он может отвернуться от нее.