В ответ Лена лишь покачала головой и всхлипнула:
– Но теперь знает! И мне это не скрыть. Ему больше не захочется проводить время со мной.
– Я только что сказала, что он о тебе спрашивал!
– Зачем ему вообще дружить со мной?
– Причин может быть несколько. Ты добрая, умная, любознательная, отлично играешь в настольные игры. – Клара поставила на место кусочек пазла, который Лена никак не могла пристроить. – Знаешь, каждый раз, когда мама пишет мне об очередном потенциальном ухажере, у меня буквально вскипает кровь. Никто из них мне не подошел. Я тебе не рассказывала, но один из них, после того, как получил мое согласие на встречу, заставил меня ждать его на городской ярмарке в течение часа. Его кузен, человек куда более приятный, вытащил его из бара и довел до места нашей встречи. Ужас, да и только! – Клара скорчила гримасу.
– Это отвратительно, – отозвалась Лена, подставляя очередную деталь к краю будущей картины.
– Именно! После этого я позволила себе отшивать их без зазрений совести. Трудно найти кого-то, когда разочарования так и сыплются со всех сторон. – Клара в очередной раз бросила взгляд на Лену. – Но если бы я не попыталась, моя жизнь осталась бы прежней. Если ты не пытаешься ничего изменить, ничего не меняется. Совершая попытку за попыткой, человек, возможно, встретит кого-то, кто заставит его ждать часами. Но, возможно, найдет и того, о ком всегда мечтал.
Слезы покатились по щекам Лены, и Клара подошла к ней, чтобы положить руку ей на плечо.
– Мне больно, – призналась Лена. – Я всего-то хотела иметь одного-единственного друга.
– Знаю, – Клара обняла ее. – Но иногда свежий взгляд – это именно то, что нужно. Возьмем Александра. Тебе страшно от того, что он может о тебе подумать, но ты хоть раз думала о том, через что он сам прошел? Вероятно, он тянется к тебе, потому что и сам одинок.
– С чего бы ему быть одиноким?
– А как иначе? Он тут никого не знает и только что лишился родителей. Ты хоть раз думала, что, вероятно, ты нужна ему больше, чем он тебе?
Лена ни разу не размышляла об этом. Но она помнила, как другие дразнили ее «железноногой», и грусть сжимала ее сердце всякий раз, когда она наблюдала из окна, как ребята играют в прятки, даже не спрашивая, хочет ли она с ними. Хватит ли у нее сил еще раз открыться кому-то?
– Нет. Вероятность этого мала.
– Но она всегда есть. – Клара положила два красных кусочка пазла, завершая контур небольшого букета. – Так почему бы тебе, скажем, не попытаться пойти навстречу Александру, а я в свою очередь отвечу маме насчет очередного потенциального мужа – мужчины по имени Морис из Хэмпстеда. Хотя не знаю, заслуживают ли люди с таким именем доверия, – полушутя сказала она.
– Не думаю, что шанс есть. – Лена надеялась, что Клара начнет спорить, но та лишь пожала плечами.
– Как знаешь, я сказала тебе что хотела. Но помни, Лена, попытаешься ты или нет, время все равно пройдет безвозвратно. – И Клара поставила на место последний кусочек пазла.
– Тур сейчас в самом разгаре, свободных купе нет, – сказал Тео, ведя за собой Александра. – Но Хорас согласился выделить тебе одно купе для прислуги. Сюда, пожалуйста.
Тео прибавил шагу, и Александр едва поспевал за ним. Цирк представлял собой вереницу вагонов, где все купе были соединены общим коридором, который, как казалось, тянулся вечно. Александр постоянно оглядывался по сторонам, пытаясь запомнить, что где находится. Когда они остановились на повороте, то увидел, как пара ребятишек заливисто смеялась, глядя как жонглер, балансируя на уницикле, перекидывал шары. И хотя само по себе зрелище было обыденным, шары превращались в любое животное, которое называли дети.
– Лев! – крикнул один из них, и жонглер хлопнул рукой по желтому шарику, а тот прямо в полете превратился в плюшевого львенка и упал на землю перед ребятней.
В окно слева он увидел двух воздушных гимнастов, которые изгибали свои тела в совершенно невообразимые фигуры на сверкающем белом канате, натянутом между двух деревьев в березовой рощице. Оба были в бело-серебристых костюмах и поэтому почти сливались с фоном. Александру пришлось пару раз моргнуть, прежде чем он сумел различить людей на фоне деревьев.
– Вначале тебе будет непривычно, но скоро все устаканится, – сказал Тео.
Спустя еще пару минут ходьбы они добрались до спальных вагонов. Каждая дверь была сделана из дуба, выкрашена в темно-синий цвет и имела позолоченную табличку с номером, написанным римскими цифрами. Пытаясь поспеть за Тео, Александр заметил серию портретов в золотых рамах на стене коридора. Кажется, то были портреты людей, покинувших цирк, но чей вклад навсегда останется в истории «Мира чудес». Он поежился, почувствовав, что глаза картин словно преследуют его.