– Глаза? – усмехнулся Тео.
Александр не хотел показаться напуганным, но портреты не могли оставить его равнодушным, поэтому он неохотно кивнул.
– Это оптическая иллюзия. Вскоре ты поймешь, что многое здесь – не то, чем кажется, – ответил Тео и подмигнул Александру.
Они повернули направо и пошли по плохо освещенному коридору к двери без таблички.
– Опасаюсь, что это единственная свободная комната. – Тео провернул в скважине золотой ключ, с которого свисала фиолетовая лента. Александр ахнул: комната оказалась больше, чем любое другое место, где он останавливался до этого. У одной стены была односпальная кровать, накрытая бархатным синим покрывалом, с четырьмя большими расшитыми золотыми нитками подушками. У другой стены стояли туалетный столик и небольшой шкафчик. Между ними находился обычный стол. Александр покачал головой, не веря своей удаче. Никогда у него не было собственной комнаты, и уж тем более он не жил в комнате с дверью и кроватью. Но даже теперь он все равно тосковал по маме.
– Я еще до Рождества передал Марте твои мерки, поэтому можешь заглянуть в ящик. Уверен, там найдется все что нужно. А теперь, – Тео направился к выходу, – я оставлю тебя здесь. Располагайся. Ужин в семь.
– Подождите! – попросил Александр.
– Да?
Глаза мальчишки бегали, он с трудом заставил себя посмотреть на иллюзиониста.
– Тут ведь нет полиции? Никто не найдет меня?
Тео улыбнулся:
– Даю тебе слово, Александр, никто здесь не знает, кто ты и как тебя найти. Ты в безопасности.
Парень потупил взгляд, а потом произнес:
– Спасибо.
– Если потеряешься по пути к вагон-ресторану, просто вдохни. Уверен, нос тебя не подведет. – Тео в очередной раз подмигнул ему и удалился.
Едва Александр остался в комнате один, как сразу выдвинул отделение шкафчика. Там были разноцветные рубашки и свитера, чистое нижнее белье и по меньшей мере десять пар одинаковых носков синего, черного и серого цвета. На полу внизу нашлось две пары ботинок: одни черные, одни коричневые. Он в жизни не носил новых ботинок! Кожа была мягкая и никаких дыр на подошве! На глазах сами собой навернулись слезы. Он еще раз открыл ящик и провел рукой по мягкой ткани рубах и шерстяных свитеров, прижимая их к щеке.
Но он тут же одернул сам себя, закрыл шкаф и лег на кровать. Он не планировал заболеть бронхитом, ломать ребро и тем более остаться жить у этих людей. Изначальный план был прост: забраться в вагон, чтобы набить карманы съестным, и смотаться, но не оставив следов.
Александр вздрогнул, представляя, что бы сказал отец, если бы увидел его сейчас:
Слабый, бесполезный мальчишка. Тебе нельзя доверить простейшую работу. Аня, я говорил тебе, он один и дня не проживет в этом диком мире!
Он закрыл уши руками: все-таки произошедшее – не его вина. Все случилось слишком быстро. Он поднялся, пытаясь отогнать память о самом худшем дне в его жизни и сконцентрироваться на настоящем. Ему нравились обходительный иллюзионист и его дочь, но он не доверял им. Денег, которые дал ему Тео, было достаточно, чтобы начать жить самостоятельно и пойти по стопам отца. Но с другой стороны, он понятия не имел, куда идти, и рядом не было семьи, у которой можно было бы попросить помощи. Кроме того, тут его еженедельно проверял доктор Уилсон. Уйди он сейчас, пришлось бы постоянно оборачиваться и бежать. Работа здесь по крайней мере защищала его от властей и давала медицинскую помощь, которая была так необходима.
Александр провел рукой по синим, расшитым золотом обоям, покрывающим стены его комнаты. У владельца цирка водились деньги, и это было очевидно. Если ему тут разонравится, то всегда можно украсть все, до чего руки дотянутся, и бежать. Нужно было лишь убедиться, что никто не раскроет правду о том, чем он промышлял.
Он выложил вещи, которые сумел незаметно стащить, пока лежал в медчасти: пара пачек крекеров, упаковка чипсов, две плитки шоколада и бутылка имбирного лимонада. Он также прихватил один из стетоскопов доктора Уилсона после того, как услышал, насколько они дороги, и взял пару рулонов бинтов. Затем он достал золотое мамино ожерелье на тонкой цепочке с золотой звездой, в центре которой блестел бриллиант. Сердце опять сжалось от тоски. Мысли о том, как ему не хватает мамы, не покидали его. Но сейчас было не время раскисать. Он присел на пол около шкафа, с помощью ключа подцепил и вынул одну из досок, после чего сложил под пол все ворованное добро и поставил доску на место. Отец учил, что всегда лучше перестраховаться: «Не верь никому, Александр». Нужно было быть готовым бежать.