Бросив плеть на пол, я забрался на кровать.
— Мне чертовски нравятся твои грязные разговорчики.
Мои пальцы проскользнули между украшенными драгоценными камнями пуговицами его жилета, и одним движением они разлетелись во все стороны. Не было слышно, чтобы они ударялись о пол или стены. Его одежда была всего лишь иллюзией, поэтому пуговицы зашипели в воздухе, как алка-зельцер, попавший в воду.
Он застонал, его спина оттолкнулась от матраса, а бедра подались вверх в поисках моих.
— Ложись, мать твою, — прорычал я, толкая его обратно на кровать.
Мой пульс заколотился от возбуждения, когда я выгнул позвоночник и зубами содрал штаны с его бедер, наблюдая, как остатки рваной иллюзии медленно исчезают.
Откинувшись на пятки, я наблюдал как его член вырывается на свободу. Когда мы только начали спать вместе, я настоял на том, чтобы мы спаривались в его истинной форме тени. Член тени был для меня предпочтительнее члена его человеческой формы. Дело в том, что на самом деле он вовсе не был человеком. Кожа, которую я снял с одной из наших жертв, была бледной, как смерть, и ее небрежно сшили обратно с помощью магии теней. Нити блестели, как звездная пыль, а из растянутых швов просачивались тени.
Когда я увидел это в первый раз, пришел в ужас. Но теперь, когда знал, каково это на ощупь, вид заставлял мой рот наполняться слюной, а член пульсировать.
Удерживая руками его бедра, крепко прижатые к матрасу, я взял его в рот. Он упирался, и я надавил сильнее, отчего из его швов потекли тени. Они лизали мой рот, как маленькие извивающиеся щупальца.
Он задрожал, и его глаза закатились ко лбу, когда я провел языком по нижней стороне его ствола и прошелся острием зубов по его плоти, достаточно сильно, чтобы оставить рубцы.
Его руки погрузились в мои волосы, которые все еще были покрыты коркой крови. Его когти вытянулись, впиваясь в мой череп и разрывая кожу. Запах свежей крови смешался со старой.
— Ты ощущаешься как рай, — сказал он с содроганием.
Я вынул тень изо рта, чтобы оскалиться в самодовольной ухмылке.
— И откуда такому проклятому, как ты, знать об этом?
Он нахмурился, выражение лица стало серьезным, даже когда я сплюнул на его член, обхватывая кулаком длину.
— Я был там, когда его создавали, гончая.
Между мной и Алистером была огромная пропасть в возрасте. Я позволял своему разуму забывать об этой маленькой детали так часто, как только мог. Было что-то тревожное в том, что тень — кульминация самых дальних, самых непостижимых глубин Нижнего мира — старше самого времени.
Должно быть, мои мысли были написаны у меня на лице. Он поднял голову, изумрудные глаза пронзили темноту.
— Я тебя пугаю?
Я рассмеялся, схватил его за бедра и перевернул так, что он оказался стоящим на руках и коленях. По-собачьи. Мое любимое.
— Ни капельки, — честно ответил я. Он уже знал ответ. Он спрашивал это сотни раз. — Я единственный, кого ты не пугаешь, и это тебя напрягает. А теперь заткнись и заставь свою тень принести мне твою трость.
Я шлепнул его по заднице, испытывая удовлетворение от того, как он извивается.
— Сейчас.
С Алистером мой контроль был тонкой фанерой. Иллюзией. Мне было все равно. Я же не был рабом Тени. Во всяком случае, уже нет. Может, когда-то он и забрал меня из дома, но это было много лет назад. Если уж на то пошло, он меня спас. Тогда я был всего лишь диким зверем, способным на убийство.
Поэтому я буду его верной гончей до тех пор, пока он будет со мной.
Было время, когда я был диким. Алистер приручил меня настолько, насколько можно было приручить такого зверя, как я. Теперь все, чего мне хотелось, — это доставить ему удовольствие. То, что я испытывал к нему, нельзя было назвать любовью. По крайней мере, это было совсем не то, что показывают в глупых человеческих фильмах. Что бы у нас ни было, оно было искаженным и злым.
И это все было нашим.
Он не хотел, чтобы какая-то полукровка секс-демон вмешалась. Не было такой реальности, где она могла бы пережить меня и мои отношения с тенью. Вряд ли он проявит к ней интерес, а если и проявит, то мы покончим с ней.
Когда тень принесла мне трость, я взял ее и, сжав рукой оба конца, надавил древком на его шею, вдавливая его лицо в подушку. Наклонившись, я позволил всей тяжести своей мускулистой фигуры медленно опуститься на трость, как на гидравлический пресс. Этой силы было достаточно, чтобы раздавить трахею любовника-человека или более слабого монстра из Верхнего мира.
— Теперь скажи своей тени, чтобы она либо держала трость для меня, либо вынула мой член и приготовила его для твоей задницы. Выбирай.
Он издал стон, заглушенный подушками. Его тень прокралась на кровать между нами, ее полупрозрачная рука вцепилась в мои брюки.
Я ухмыльнулся.
— Хороший выбор… О, черт. — Пальцы тени обвились вокруг моего ствола, и ей пришлось подрасти, чтобы кончики пальцев смогли обхватить мой член. Она погладила меня несколько раз, доводя до рваного дыхания.
Когда я издал нетерпеливый рык, она направила кончик моего члена в задницу нашего хозяина.
С отверстиями Алистера смазка не требовалась. Он был от природы скользким и гладким. Идеальным.
Подняв ногу, я уперся ступней в кровать и подался бедрами вперед. Я не спеша погрузился в его тугую дырочку, наслаждаясь тем, как его внутренние тени лижут мой член.
Тень выгнул шею, один глаз смотрел на меня сквозь развевающуюся гриву волос.
— Черт бы тебя побрал, гончая. Твой темп — это пытка.
— Отлично. Я хочу, чтобы было больно.
Алистер зажмурил глаза, его тело содрогалось от удовольствия и боли от нашей связи.
— Будь ты проклят. Будь ты проклят. Будь ты проклят.
Я улыбнулся про себя, наконец-то поймав ритм. Он мог проклинать меня сколько угодно. Из его уст эти слова означали совсем другое. Они имели больший вес, чем проклятия.
Я трахал его, вбиваясь с большей силой, чем обычно, пытаясь прогнать мысли о ней. Но даже когда с криком кончил, испытывая сильное блаженство, все, о чем я мог думать, — это о девушке, крепко спящей с моими адскими псами.
О девушке, чьего имени я даже не знал.
12
Двойная проблема
Мэг
Мне снилось, что я снова на арене цирка. Это было мое убежище.
Я исполняла свой старый номер, тот, которому научил меня отец. Доставая его старый меч, я каждый раз чувствовала, что он рядом.
Для этого выступления я пошла на большее и исполнила роль пожирателя огня. Факиры не ели огонь в буквальном смысле. Мы просто делали вид, что глотаем его. Фокус заключался в том, чтобы быстро погасить огонь, закрыв рот над пламенем, чтобы перекрыть кислород.
Поедание огня при глотании меча было опасным трюком. Я бы приписала свое мастерство в этом деле своей демонической крови, но научил меня отец. Он всегда был смелым. В конце концов, ему удалось завладеть сердцем суккуба. А ведь женщины секс-демоны не могли забеременеть, если не хотели этого. Моя мама хотела меня.
Непонятно, почему она нас бросила.
По крайней мере, она выбрала хорошего человека, с которым оставила своего ребенка. Мой отец хорошо меня воспитал, его цирковая труппа была его семьей.
Я хотела бы знать о ней больше. Пока не узнаю больше, времени, проведенного с отцом, будет достаточно.
Теперь, когда его нет, каждое мое выступление хранит память о нем. Жаль только, что он не видит меня сейчас, выполняющую трюк, которого всегда боялась в те дни, когда работала у Уокера.
Взяв в руки бутылку с горючим, я окунула кончик меча в прозрачную жидкость. Я подожгла клинок зажигалкой, и пламя ожило.
Широко расставив ноги и откинув голову назад, сунула меч в рот. Введя острие внутрь, я плотно сомкнула губы над плоскими концами лезвия. Погасив пламя, я ввела весь меч в горло.