Пока я говорил, глаза у Геза всё больше и больше становились, и, наконец, он не выдержал:
— Так почему же их так не любил никто? Раз столько от них пользы?
— Пользы? — я хмыкнул, — польза да, была. Ты вроде говорил, что староста ваш у них в рост брал — и как, пошли на пользу ему вольповские деньги?
— Удавился он, — Гез помрачнел, — зря, что ли, никто, кроме вольп, денег не давал — все понимали, что возвращать нечем будет. Дом старостин квесторы имперские с молотка пустили, а семья его загодя куда-то уехала, нашли их, нет — не знаю. И с продажи дома старостиного вольпы даже половины одолженных денег не выручили… вот только поговаривали, что дикие вольпы на село напали именно потому, что староста наш городских вольп обманул.
Я согласно кивнул.
— Скорее всего. Верг за родственников убитых, а вольп — за облапошенных мстит. И ты еще спрашиваешь, почему их люди не любили? Да и шпионами они в обе стороны работали — сколько раз планы наши, вольпам известные, и вергам с урсами становились известны — не перечесть. И ведь никогда их за лапу не поймаешь — опять же не счесть, сколько раз фальшивки вольпам подбрасывали, чтобы по реакции вергов предателей выловить — ни разу не попались. По хитрости они и чекалок запросто обставляли. И с дикими вольпами дело иметь очень непросто было. Так-то, силы у вольпа немного и один на один, он опытного егеря слабее. Вот только никогда так не выходило, чтобы опытный егерь один на один с ними оказывался. А если и выходило, то значило это, что чего-то он не заметил.
Вот взять твой случай, в Сакмане — неровно ж тогда мы их зачистили — две трети ушло. А егерей они два десятка подчистую перебили, под оползень заманив, и третий десяток уполовинили. У егерей, какому про вольп не напомни, так зубы сами скрипеть начинают.
А ты еще спрашиваешь. Было за что.
Гез в голове почесал.
— Так ты ж говорил, что нужны они были…
— А, да. Недосказал. Так вот, верги вольпам последнего предательства не простили. Они и раньше без особой любви к вольпам относились, а после истории с Семи Кланами и вовсе принялись их из лесов гнать. А где и убивать. Так-то далеко не все дома вольп с людьми игры вели — были дома, людей люто ненавидящие. Нам с ними проблем больше, чем с любыми другими бестиями, порой бывало. Но верги их сортировать не стали — всех выгнали. Не осталось в лесах вольп. И вот, сразу после того, не нужны они людям стали.
И тогда — ничего им не помогло: ни деньги, ни связи, ни даже зверобог их.
— Да, слышал. А как его убить-то удалось? Он же бог был? Или нет?
— Разговаривал я с колдуном одним, так говорил он, что Кицу мы не убили. Мы убили его здешнее тело и появиться во плоти он в нашем мире уже не может. Ну, не знаю. По мне, что пнём об сову, что совой об пень — всё одно сове плохо. Кстати, не так уж и сложно это оказалось — зарядили двенадцать аркбаллист стрелами, размером с хорошее бревно каждое, пять этих «стрел» в Кицу попало. Ему хватило. Сначала он на берегу Фалены лежал — ну дохлый лис, и всё тут, даром, что размером с гору. А через пару суток расплываться начал, размыливаться и, в конце концов, осталась от него только здоровенная лужа грязи. На любом рынке сейчас можно купить кусок глины якобы из той лужи — говорят, от ревматизма помогает и от кожных болезней, но это вряд ли. То есть, может, и помогает, но вряд ли это та самая глина. Не настолько большая была лужа.
— А как его под стрелы заманили?