— Ворчун просил подойти, — сказал я, — обоих. Он там, на площади, и там…
Я замялся. Юлий выпрямился, посмотрел на меня холодным оценивающим взглядом.
— Дети на кольях?
— Ага, — кивнул я, радуясь, что не придется объяснять, зачем Гай их зовёт.
— Я же говорил, — Юлий посмотрел на Вана, — дом Шейрас, их почерк. Пойдём, Весельчак, поговорим с Ворчуном. Подумаем, как дальше быть.
Ван отпустил, не замедливший свернуться, свиток, подобрал его, сунул под мышку и оба лейтенанта быстро ушли по дороге. Я наладился было за ними, но задержался — Ван с Юлием определённо уже знали, с кем нам придётся иметь дело. Откуда?
— На следы наткнулись? — почти утверждая, спросил я у Кипариса.
— Угу, — кивнул он, — рыл десять-двенадцать. К холмам ушли, на юг.
— Точно? Не больше?
Кипарис пожал плечами.
— Мне откуда знать, я их не считал. Так Проныра сказал. Не больше пятнадцати, говорит.
Я вздохнул с облегчением: Проныра — следопыт бывалый. Раз он сказал «не больше пятнадцати», значит — так оно и есть. А еще это значит…
— Ну да, — я торжествующе улыбнулся, — не могли же они знать, что нас тут три сквада вместо одного окажется. Ну теперь-то уж мы им поджарим хвосты, тварям проклятым.
Сквад Арле десять егерей насчитывал и одного лейтенанта — Юлия. Район этот довольно безопасным считался, здесь уже лет пять ни одного нападения бестий не случалось. Не окажись в Арле случайно еще двух сквадов, в Фракию направлявшихся, Юлий со своей десяткой только и пошёл бы в деревню. Здесь бы они все и полегли, несомненно.
— Ты их поймай сначала, — скептически отозвался Кипарис, — я думаю, они уже узнали, что нас три десятка вместо одного. И удрали, конечно же — это ж вольпы. Уже вторую сотню стадий, небось, разменивают.
От повозок послышался громкий металлический лязг. Я повернул голову и встретился глазами с Птицей. Он с натугой перевалил через борт повозки кучу кольчуг и поманил меня пальцем.
— Шелест, подь сюды!
— Зачем?
— Ты совсем страх потерял? — а это Страх. Спрыгнул с другой стороны повозки, держа за рога одиннадцать арбалетов — пять в левой и шесть в правой.
— Поможешь Птице кольчуги нести. И не спорь. А то мне страх как хочется кому-нибудь рожу начистить, так что не давай повода.
Я вздохнул и пошёл к повозкам.
Тяжелые они, кольчуги. Мин тридцать каждая весит. Не знаю как Птица, но я весь вымок, пока свои шесть штук обратно до площади дотащил. Огляделся, отметил с облегчением, что колья уже опустели, нашел взглядом негромко о чем-то разговаривающих лейтенантов, и, подойдя к ним пасов на десять, с грохотом ссыпал кольчуги на землю. Птица сделал то же самое. Ворчун посмотрел на нас тяжёлым взглядом.
— Одевайте. Арбалет каждый возьмите и болтов с десяток, — вздохнул, — больше точно не потребуется.
Юлий с Ваном, однако, свои сквады в кольчуги одевать не стали. Ну не знаю, может они и правы. В кольчуге, конечно, защищенней себя чувствуешь. Увереннее как-то. Но и движения она порядком сковывает, особенно когда не просто рукой или ногой, а всем корпусом двигаешься. В сторону отскочить, от удара меча отклониться, развернуться на звук — уже не так быстро получается. Так что в принципе я понимаю, почему егеря кольчуги, не говоря уж о лориках, не жалуют. Но когда идешь по следам диких вольпов, каждую секунду нападения ожидая, вес кольчуги как-то и не в тягость кажется.
Солнце уже высоко поднялось, утреннюю хмарь разогнало, росу высушило. Стадий двадцать от сожженной деревни по следам мы спокойно шли — на юг, прямо по дороге.
Слева от неё поле под чёрным паром лежало, а справа — горох рос. Горох, он низко растет — и крысе не спрятаться, так что нападения мы не ждали. Шли себе и шли. Солнышко греет, облака белыми брызгами на яростной синеве неба курчавятся, жаворонок в вышине поёт — ну прям жить хочется. А вот потом справа от дороги холмы начались, и следы к ним через поле свернули. Тут мы уже насторожились. Взвели арбалеты, болты на ложа положили. Прошли по следам до распадка, потом Ворчун с Юлием посовещались немного, и мы разделились — Юлий свой сквад дальше по следам повёл, а остальные в стороне пошли — по вершинам холмов. Мы — слева, а Ван со своей десяткой — справа от, идущего долиной, Юлия. Цезарь следы ищет, а мы его, стало быть, прикрываем. Таким образом стадий на десять в холмы углубились, потом заминка вышла. Следы раздвоились.