— Выходи.
Верга не шелохнулась. Даже хвоста с морды не сняла. Сказала глухо:
— Нет у тебя передо мной никаких долгов. Уходи.
Из соседних клеток послышалось несколько негромких восклицаний на вержьем. Не разобрал о чём — но судя по тону, удивляются.
— Как хочешь, — пожал я плечами и повернулся к выходу — дверь открыта… кстати, щенков ваших никто в живых оставлять и не собирался — в том лесу, куда их выпустили, сотня арбалетчиков в засаде сидела.
— Х-ращ?!
Вот тут её проняло. В мгновение ока вскочила. Глаза горят, зубы оскалены, шерсть дыбом.
— Ш-ш! — сказал я. Прислушался, но уже без особого напряжения. Так и есть — храпит. Но всё равно…
— Незачем так орать. Весь город разбудишь.
Но верга меня словно и не услышала.
— Ты… шарх шен-а-рральха, ты… сейчас ты заплатишь за эту подлость!
Ого. За такое оскорбление у них полагается не успокаиваться до тех пор, пока произнесшие эти звуки горло не захрустит на твоих зубах. Интересно, следует ли мне поступать так же? Наверное, не стоит — я ж всё-таки не верг. Да и неохота просто. В горло зубами — дикость какая.
— Если это имеет значение, — говорю я, быстро отступая, — то я тут ни при чем. Стал бы я…
Ныряю влево, уходя от удара.
— Стой… дура! Таш ррльгхш!
Бесполезно. Вот же дерьмо! И поделом, кстати — сам дурак. Ну да ладно — доспеха на ней нет — видимо, наши сняли, так что… испуганное восклицание сверху заставляет меня остановиться и поднять голову. Верга тоже замирает, задрав вверх морду. Я различаю — там, наверху, за железными прутьями — уже отстраняющееся от пола испуганное лицо человека; вижу, как он открывает рот и понимаю, что вот уже прямо сейчас этот некстати объявившийся стражник заорет во весь голос и побежит звать подмогу.
Рука метнула пугию просто рефлекторно. В следующее мгновение, когда я осознал — что сделал — чуть было не прыгнул следом в бессмысленной попытке догнать летящий клинок. Не прыгнул. Просто проводил его взглядом — вдруг не попал… Нет, попал.
Конечно, попал — я же всё-таки лейтенант егерей… был еще совсем недавно.
Мешком обвалилось на прутья тело. Закапала кровь. Верга втянула носом воздух, фыркнула.
— Я одна не пойду, — заявила, — со мной моя стая.
— Чтоб тебе, — сказал я с чувством, — ни на этом, ни на том свете… а… — махнул рукой, — делай что хочешь. Ключи — вон лежат. Держите луну по левую сторону, выйдете к кузницам — по запаху узнаешь. Там дома к стене вплотную подходят — можно перепрыгнуть. В городе не задерживайтесь. Это Бурдигал, тут у нас… у егерей лагерь.
Повернулся и пошел к выходу. Шел не таясь, не скрываясь, но, если кто меня и видел, то окликнуть не посмел. Из амфитеатра выбрался без препятствий и побрел потихоньку к себе домой. Вот теперь — точно конец. Раньше еще можно было обманывать себя рассуждениями о долге, честности и прочей ерундой, но теперь — всё. Мало того, что я помог стае бестий бежать, я еще и человека при этом убил. Егерем мне больше не быть, это очевидно. И поеду я завтра не на Сицилию, а куда подальше — выеду за город, там решу, куда. Вряд ли кто меня искать будет, когда я не объявлюсь с докладом ни через месяц, ни через два. Не думаю, что у кого-нибудь хоть тень сомнений относительно моей судьбы появится.
Мысли бежать немедленно у меня даже и не возникло. С чего бы? Видеть меня никто не видел. Пугия, у стражника из глаза торчащая — самая обычная. А как-то иначе заподозрить — ну, это вряд ли. Такое и самому настырному из квесторов в пьяном бреду не привидится. Лейтенант егерей убивает стражу и выпускает ожидающих смерти бестий?
Самому смешно.
Не стану утверждать, что никакие мысли и сожаления меня не мучали на пути домой и пока я спать укладывался. Но заснул я быстро и крепко — как и положено егерю.
Что бы ты ни делал — делай это хорошо. Ко сну это правило тоже относится: хороший отдых сил прибавляет, а силы мне завтра понадобятся. Впрочем, как всегда.
Про сон егерский среди простого народа тоже много легенд ходит. Брехня большей частью, на нашем умении дремать на ходу и на досужих вымыслах основанная. Что мы спим с открытыми глазами, каждый звук подмечаем, и что к спящему егерю подкрасться никто не в силах. Кто не слышал историю про спящего егеря, который некстати подлетевшую к нему сову брошенным камнем прибил, да так и не проснулся? Ерунда.
Спим мы, конечно, чутко. Но, во-первых, многое от обстановки зависит — если ночуя на лесной опушке, я готов от первого шороха проснуться, то дома у меня настороженности, ясное дело, поменьше. А во-вторых — если от каждого звука просыпаться, так поспать и вообще не выйдет. Потому тревогу мой внутренний стражник поднимает не при каждом звуке, долетевшем до моих ушей, пока я сплю — а только при звуке необычном. Или при необычном изменении обычного звука. И, зная всё это, да сноровку некоторую имея, подкрасться к спящему егерю — дело нехитрое. Особенно, для другого егеря.