В голове Даржа мелькнула мысль, что вероятность этого чересчур мала. Однако говорить об этом вслух он не стал. Те, кто посягнул на жизнь богов, явно не новички в злодейском ремесле.
Заполнена была лишь половина лож Этериона. Не оставалось никаких сомнений, что жрецы опасались покидать стены храмов — ведь убийца все еще разгуливал на свободе. В конце концов, в городе убивали не одних только богов.
— Кажется, сейчас все начнется, — сказала Мелия. — Давайте послушаем!
Она подошла к стене, на которой висел позолоченный рог в виде трубы, и сняла крышку, прикрывавшую его широкую часть.
Дарж сел у двери и оказался таким образом далеко от балюстрады. Ему то и дело приходилось вытягивать шею, чтобы разглядеть то, что происходило внизу. Белый пол Этериона был пуст и гол, за исключением треугольного возвышения из светлого камня, на котором стояли три фигуры в белых одеждах и находился пьедестал с установленным на нем золотым шаром. На том же пьедестале вздымались ввысь три золотых рога, такие же, как и тот, что висел на стене ложи. Дарж снова задумался о том, для чего те могут предназначаться. Если это трубы, то они находятся в неправильном положении.
— Это кто такие? — шепотом спросила Эйрин у Мелии.
— Три Голоса Этериона, — вполголоса пояснила ей богиня. — Каждый год для этой цели избирают новых людей, они должны вести собрание. Первый избирается храмами, жрецы которых занимают два самых нижних яруса, второй — храмами верхних ярусов и третий — храмами средних. Таким образом, представлены все храмы.
Эйрин собралась было задать новые вопросы, но в этот момент один из людей, стоявших на возвышении, поднял руку и заговорил. Это оказался жрец высокого роста, с длинными черными волосами. Даже на расстоянии было видно, что его глаза злобно сверкают.
— Я заявляю, что в Этерионе будет порядок!
Сначала у Даржа мелькнула мысль, что голос жреца совершенно не будет слышен с такого большого расстояния, однако каким-то непонятным образом он был явственно различим в их ложе. Несмотря на мощь голоса стоявшего на возвышении жреца, зрители продолжали переговариваться друг с другом, переходить с одного яруса на другой и заходить в другие ложи.
— Я не совсем уверен в том, что в Этерионе действительно знают, как навести прядок! — пренебрежительно усмехнулся Фолкен.
Мелия на какой-то миг болезненно поморщилась, но ничего не сказала.
Дарж следил за происходящим со смешанным чувством интереса и презрения. Совершенно ясно, что бард прав. Они стали свидетелями не упорядоченного собрания свободных граждан, призванного решать важные вопросы, а скорее подобия беспорядочной рукопашной схватки, в которой роль оружия выполняли слова.
Вскоре Дарж узнал, что жреца, стоявшего сейчас на возвышении, зовут Медрис. Он представлял храм Зета, одного из наиболее могущественных и почитаемых в Таррасе богов. Его культ исповедовал сам император.
Стоявшую рядом с ним женщину звали Ванера. Гордой осанкой и ростом она почти не отличалась от Медриса, однако являла собой холодное серебро по сравнению с его раскаленным добела железом.
Из слов жрецов Дарж также узнал, что Ванера — верховная жрица храма Ирсайи-охотницы. Когда же об этом услышала Эйрин, у нее перехватило дыхание. Рыцарю было известно, что Ирсайя — самая почитаемая богиня у жителей доминионов, однако на Этерионе Ванера представляла лишь жрецов среднего яруса.
Третий человек, представлявший самые нижние ярусы, был облачен в серо-коричневое одеяние. Его имя было Лидерус и он представлял храм Гола — бога отшельников-аскетов.
Дарж знал, что боги на Этерионе отсутствовали, их представляли жрецы их храмов. И все же незримое их присутствие каким-то образом ощущалось, оно было как будто разлито в воздухе. Эмбарцу это напомнило ощущение, которое он испытывал у себя на родине в предгрозовые минуты, когда с севера вот-вот должны были обрушиться ураганные ветры.
— Круг открыт, — произнес Медрис. — Кто желает обратиться к Этериону?
Со всех сторон с балконов лож свисали разноцветные развернутые полотнища. Медрис смерил их пристальным взглядом и продолжил:
— Этерион признает право храма Ватриса Быкоубийцы на слово!
После этого он возложил руку на венчавший пьедестал золотой шар. Раздался негромкий звук, напоминавший хлопанье крыльев, и откуда-то снизу, из тени, что-то взлетело в воздух. Насколько Дарж мог судить, это был огромный кристалл, обрамленный деревянной рамой. Он напоминал окно, вокруг которого не было стен, сделанное из такого толстого стекла, что предметы по другую сторону от него меняли свои пропорции и очертания. К раме крепились два позолоченных рога.