— Не бойтесь, — мелодичным голосом проговорил сияющий незнакомец. — Я с вами.
Тревис улыбнулся и хотел сказать прекрасному видению, что с ним все в порядке, что скоро его заберет огонь, но прежде, чем он сумел произнести хотя бы слово, ноги у него подкосились, и Тревис повалился на грязный пол.
Я иду к тебе, Макс.
Мир вокруг него перестал существовать. Но его поглотил мрак, а не огонь.
ГЛАВА 38
Было очень поздно. Или рано.
Лежа на своей жалкой постели на земле, Грейс смотрела в темный купол неба, наблюдая за тем, как луна медленно движется к горизонту. Наверное, спутник Земли теперь покажется ей чужим — ведь он такой маленький, холодный и ужасно далекий. Она уже успела привыкнуть к огромной, золотистой луне Зеи.
Грейс занялась мысленными подсчетами — и луна подтвердила ее догадку. Она медленно, неуклонно увеличивалась, и уже была в своей четверти.
Значит, сегодня седьмой день с тех пор, как мы покинули Кейлавер, Грейс. Получается, что до полнолуния осталось всего восемь. А потом…
Неожиданно серебристое покрывало облаков рассеялось, и на небе появилась пульсирующая алая искра, залив луну кроваво-красным сиянием. Грейс вскрикнула.
— Что случилось, миледи?
— Дарж, — произнесла Грейс, словно слово молитвы. Рыцарь присел рядом с ней на корточки. В темноте его лицо казалось таким же изборожденным морщинами, как и лик самой луны, но в глубоко посаженных глазах читалась тревога. Уже в который раз Грейс подивилась его надежности и силе. Несмотря на невысокий рост, у Даржа были широкие плечи и могучие руки и ноги. В свои сорок шесть лет рыцарь считал себя стариком, но Грейс он представлялся скалой, истерзанной ветром, но не склонившейся под ударами стихий. Дарж наклонился к Грейс.
— Миледи?
— Я смотрела на луну.
Дарж кивнул. Ему не нужно было ничего объяснять.
— Вам следует поспать, миледи. До рассвета еще несколько часов.
— Да, — сказала Грейс, но не сдвинулась с места. Дарж тоже не шевелился.
— Мы доберемся сегодня до Ар-Толора? — спросила она через некоторое время.
— Я на это рассчитывал, миледи. Однако мы… задержались в Фаланоре. Теперь хорошо, если до наступления ночи нам удастся перебраться через Темноструйную. И въехать в Толорию. Оттуда до замка королевы всего пять лиг.
Глядя вдаль, Грейс задумалась над его словами. В тусклом свете догорающего костра она видела своих спящих спутников. Двое из них заснули, тесно прижавшись друг к другу: Дейнен и Тира. Лирит и Эйрин устроились рядом с ними. Пятый же лег чуть в стороне. Грейс посмотрела на Даржа.
— Как Меридар?
— Он… отдыхает, миледи. Вино, которое вы ему дали, кажется, немного его успокоило.
Грейс ухмыльнулась в темноте. После обеда она дала Меридару не просто вино, и Дарж это знал. Ей было не по себе от того, что она незаметно положила в кружку рыцаря кое-какие травы. Такие методы, как правило, используют колдуньи вроде Кайрен.
Однако вчера целый день по дороге из Фаланора Меридар казался необычно подавленным. Ни с кем не разговаривал, ехал поодаль от остальных, что-то бормотал, время от времени качал головой. Сначала Грейс решила, что он переживает из-за смерти Каллета. Может быть, Меридар винил себя за то, что не смог защитить своего товарища. Но по мере того как день клонился к вечеру, и тени деревьев становились все длиннее, она начала сомневаться в правильности своего диагноза. Тогда она решилась спросить рыцаря, как он себя чувствует. К ее несказанному удивлению, он расхохотался в ответ.
— Ярость может стать отличной кольчугой, миледи, — сердито заявил он. — А ненависть в силах выковать острый меч трусости.
Грейс не нашлась, что ему ответить, и не стала догонять Меридара, когда тот пришпорил коня и поскакал вперед.
Во время ужина, прошедшего в мрачном молчании, Меридар ничего не ел, а Дарж отьел Грейс в сторону и прошептал:
— Сон станет для него хорошим лекарством, миледи, если он сможет уснуть.
Его слова поразили Грейс. До сих пор Дарж старательно избегал всего, что имело хоть какое-то отношение к колдовству. Она кивнула и отправилась к своей седельной сумке достать мешок с травами.
Грейс почувствовала, что замерзает, и обхватила себя руками. Поразительно, дни стоят такие жаркие, а ночью холодно.
— Вы еще поспите, миледи?
Она кивнула, решив не говорить Даржу, что вряд ли сумеет заснуть.
— А ты?
— Я посторожу. Не беспокойтесь, миледи, я отдохну.